Сниженная лексика и ее классификация. IV

Неприличные термины (Жаргонные, вульгарные, стыдные слова и стилистически сниженная лексика) А Акробат – гомосексуал.Анус –

Стилистически сниженными являются прежде всего слова и выражения, носящие разговорный характер, неупотребляемые в строго нормативной речи, например в официальной обстановке. Таковы, например, визитка, дворничиха, бизнесменша, миллионерша, беспредел, нал, обороты без царя в голове "недалек, глуп"; при царе Горохе "очень давно"; лежать на боку "бездельничать"; семь пятниц на неделе (о том, кто часто и легко меняет свои решения); мутить воду "умышленно вносить неразбериху во что-либо"; водить за нос "обманывать"; лезть в бутылку "раздражаться по пустякам"; на одну колодку "одинаковы, похожи" и др.

Сниженная лексика и фразеология делится на два разряда: разговорную и просторечную . В толковых словарях слова этих двух групп снабжаются стилистическими пометами «разг.» и «прост.». Например, открыв словарь на букву «Б», мы обнаружим, что слова бабахнуть, бабушка, балагур, балагурить, баловаться, баловник, баловство, беготня, бедовый, бедокурить, безалаберный, безделица, бездельник, бездельничать, безмозглый, белиберда, белобрысый, белоручка, бесхозный, бесшабашный, битье, болтаться, болтовня, болтун, болячка, броский, брякнуться, будоражить, бултыхаться, бурда, бухнуть, бытовка - разговорные (они имеют помету «разг.»), а слова бабий, базарить, балаганить, баламут, баламутить, баловной, барахло, барахолка, бахвалиться, башка, бзик, блажить, блажной, блажь, большущий, боязно, брехня, бузить, буркнуть - просторечные (они имеют помету «прост.»).

Разговорная лексика употребительна в непринужденной речи, при неофициальных отношениях между собеседниками (без году неделя, во всю ивановскую, водой не разольешь ). Разговорное слово часто содержит оценку (положительную или отрицательную) обозначаемого предмета, свойства или действия; такая оценка хорошо ощущается при сравнении разговорного слова с близкими ему по смыслу, но стилистически нейтральными или книжными словами: артачиться - противиться, безалаберный - бестолковый, парень - юноша, нагоняй - выговор, нынче - сегодня, ухитриться - изловчиться и т.п.

Просторечная лексика отличается от разговорной большей силой экспрессии (вправить мозги, чесать языком, у черта на куличках, драть глотку, задирать нос, благим матом, легче на поворотах, олух царя небесного, не пришей кобыле хвост, заливать глаза, чертова перечница). Просторечная лексика и фразеология употребительна главным образом в эмоциональных речевых ситуациях, при необходимости дать оценку называемому лицу, свойству, явлению, при дружеских и фамильярных отношениях между собеседниками (использование этой лексики в общении с незнакомым человеком является нарушением не только литературных, но и культурных норм, принятых в данном обществе); ср. такие слова, как бедолага, оболтус, облапошить, нахрапистый, ухмылка, ляпнуть, втемяшиться и под.

Ср.: нейтральные мобильный радиотелефон , разговорное мобильник и просторечное мобила ; нейтральные электронная почта , книжные - имэйл, e-mai l , просторечное - мыло .

Помимо этого, существует ненормативная лексика , находящаяся за пределами литературной нормы (даже самой «либеральной»). В лингвистике она обозначается термином обсценная (от лат. obsc ē nus "непристойный"). В русском языке это главным образом матерные слова и выражения, которые недопустимы во всех функциональных разновидностях литературной речи, находящихся в сфере действия нормативных рекомендаций и запретов. Эта лексика, однако, используется в бытовом общении (преимущественно в малокультурной среде), а также в художественных произведениях некоторых писателей (Ю.Алешковский, Вен.Ерофеев, Э.Лимонов, В.Сорокин и др.).

10. Савченко А.Н. Некоторые вопросы развития местоимений в индоевропейских языках. М., 1962.

11. Сизова И.А. Готский язык // Языки мира. М., 2000.

12. Современная грамматика германских языков. М., 1963. Т. III.

13. Тронский И.М. Историческая грамматика латинского языка. М., 2001.

14. Чернин В.Ю., Хакина Е.И. Идиш язык // Языки мира. 2000.

15. Эдельман Д.И. Дардские языки. М., 1965.

16. Curme G.O. Parts of Speech and Accidence. A Grammar of the English Language. Boston, New York, 1935.

17. Einarsson S. Icelandic. Baltimore, 1949.

18. Hirt H. Indogermanische Grammatik. Heidelberg, 1927. T. III.

Е.Б. Гришанина

СНИЖЕННАЯ ЛЕКСИКА КАК СРЕДСТВО ХАРАКТЕРИСТИКИ ПЕРСОНАЖА В ТВОРЧЕСТВЕ А.П. ЧЕХОВА

В состав семантического поля сниженной лексики как один из составляющих ее компонентов входят бранные слова. Они характеризуются особой экспрессией, эмотивностью, интенсивностью, всегда отрицательной оценкой и в ряде случаев яркой образностью. Оценочный компонент может занимать различное место в семантической системе бранной лексики. Он либо входит в коннотацию лексемы (коннотативная оценка), либо является частью предметно-логического компонента значения (сигнификативная оценка).

Таким образом, наличие отрицательной оценочности не только в коннотативном, но и в денотативно-сигнификативном аспекте значения является признаком бранной лексики.

Характерно, что в денотативно-сигнификативном значении бранной лексики при контекстной реализации может наблюдаться процесс десемантизации и вследствие этого на первый план выдвигается коннотативный аспект в значении слова, при этом ведущими становятся экспрессивный и эмотивный компоненты, которые и позволяют этой лексике стать ярким художественно -выразительным средством авторского идиостиля.

Бранная лексика по преимуществу связана с устной формой речи, которая позволяет выразить отрицательную эмоциональную оценку действительности и показать негативное отношение к ней говорящего.

Интерес представляет анализ функционирования сниженной, и в частности бранной лексики, в произведениях А.П. Чехова как средства создания эмоционально-экспрессивного фона повествования.

Рассмотрим синонимический ряд с доминантным значением экспрессии, выраженный в произведениях писателя следующими компонентами: негодяй, подлец, мерзавец, скотина, каналья, мошенник, архаровец, анафема, афганец, ничтожество, бессовестный человек, урод нравственный, свинья в ермолке, шельма, антихрист, злодей, кляузник, чучело гороховое, последний человек, старый башмак.

"Словарь синонимов русского языка" под редакцией А.П. Евгеньевой фиксирует следующий синонимический ряд: Негодяй, подлец, мерзавец, к которому дается комментарий: "Низкий, бесчестный человек. Все эти слова выражают резкую отрицательную оценку" [Евгеньева. Т. 1, 630]; подчеркивают крайнюю низость, подлость кого-л.; имеют разговорный характер. "Словарь синонимов русского языка" З.Е. Александровой отмечает следующий синонимический ряд: Негодяй, подлец, мерзавец, скотина, каналья... Всего 32 члена. Из языкового синонимического ряда, зафиксированного в словаре синонимов З.Е. Александровой, писатель использует только эти 5 членов.

Одной из особенностей чеховского стиля является употребление лексики с оттенком бран-ности в синонимическом сочетании, что становится приемом усиления экспрессивности. Писатель, с одной стороны, использует коннотативные возможности самой бранной лексики, а с другой, для большего эффекта прибегает к приему семантического повтора: в синонимическое сочетание включаются компоненты, повторяющие доминантную сему экспрессии.

Чеховские контексты, в которых употребляются компоненты синонимического ряда с ядерной семой "подлый человек" (лексемы негодяй-мерзавец; подлец-мерзавец; подлец-негодяй; мерзавец-негодяй) характеризуются варьированием порядка расположения своих членов, что вызвано необходимостью каждый раз акцентировать дифференциальные семы. Благодаря препозиции лексемы негодяй акцентируется в большей степени дифференциальная сема дрянной, негодный человек; в синонимическом сочетании, в котором в препозиции находится лексема подлец, реализуется дифференциальная сема подлый, низкий человек; в синонимическом сочетании с препозицией лексемы мерзавец - сема отвратительный, гнусный человек.

О необходимости подчеркивания разных дифференциальных признаков в сочетающихся языковых синонимах, таким образом, говорит изменение порядка следования их компонентов. Так, сема бесчестности, низости акцентируется в следующем контексте: Анна Петровна. Всегда вы брюзжите, ворчите, все у вас подлецы и негодяи (Иванов).

В синонимическом сочетании подлец, последний человек реализуется сема низости, которая присутствует в семном составе этих лексем: Об тебе я теперь понимаю, что ты подлец и последний человек (Беспокойный гость).

Особой экспрессии сочетание синонимов достигает в самооценке героя: - Назовите меня подлецом, негодяем, если я заблуждаюсь относительно этой женщины! (Шведская спичка). Такая характеристика автора как бы косвенно распространяется на персонажа, по поводу которого высказывается герой. При самооценке героя усилению семы экспрессивности способствует семантический повтор языковых синонимов: Я должен был прежде чем объясниться в любви, посвятить ее в свою тайну! Но я этого не сделал, и я, значит, негодяй, подлец! (Женщина без предрассудков).

Бранные слова чаще всего выражают отношение говорящего к собеседнику, реже характеризуют самого говорящего: - Я не выношу шпиона, негодяя, подлеца и друга твоего Пшесоцко-го... (Драма на охоте); - Негодяй! Мерзавец! Вместо того, чтобы работать, у Саврастенкова сидит (Светлая личность); Платонов. Я исковеркать тебя готов, негодяй!.. Что они сделали тебе?.. Мерзавец!! (Безотцовщина). Экспрессия сниженной лексики в речи говорящего усиливается не только за счет акцентирования общей семы, но и за счет эмоциональной окрашенности всего текста, о чем свидетельствует восклицательная интонация, выражающая чувство гнева, многоточие, "экспрессивная функция которого проявляется в речи, экспрессивно или интеллектуально напряженной" (Валгина, 21).

В контексте "Курьер" недавно подложил мне большую свинью. Он напечатал письмо шарлатана Мишеля Делина, подлое письмо, в котором Делин пытается доказать, какой негодяй и мерзавец Суворин (М.П. Чеховой, 2 марта 1899) эмоциональная оценка субъекта усиливается благодаря употреблению фразеологизма подложить свинью и сочетанию бранных слов с определительным местоимением какой

В синонимическом сочетании негодяй, шельма в контексте - Это такой негодяй, такая шельма, что я нисколько его не жалею (Драма на охоте) реализуются семы бесчестный человек, пройдоха, экспрессия которых усиливается за счет повтора определительного местоимения такой, которое может использоваться для выражения эмоциональной оценки явления, действия, субъекта (удивления, негодования, восхищения и т.п.).

Часто экспрессия фразы может создаваться не только использованием бранной лексики, но всем сверхфразовым контекстом: - Люблю смотреть, как их наказывают! - говорит радостно военный фельдшер, очень довольный, что насытился отвратительным зрелищем. - Люблю! Это такие негодяи, мерзавцы... вешать их! (Остров Сахалин). В тексте сталкиваются различные по коннотации лексемы, передающие как положительную оценку говорящим ситуации (радостно, очень довольный, любить), так и отрицательную (насытиться отвратительным зрелищем, негодяи, подлецы). Причем экспрессия бранных слов усилена их сочетанием с определительным местоимением такой, которое используется для выражения интенсивности проявления чувства. Нарушение узуальной контекстной реализации лексем негодяй, мерзавец, столкновение их в одном контексте с лексемами противоположными по эмоциональной окраске позволяет дать яркую парадоксальную характеристику персонажу, подтвержденную авторским комментарием: насытился отвра-

тительным зрелищем и От телесных наказаний грубеют и ожесточаются не одни только арестанты, но и те, которые наказывают и присутствуют при наказании (Остров Сахалин).

На столкновении в контексте взаимоисключающих характеристик одного и того же действующего лица основан эмоциональный эффект заключительной фразы рассказа "Маска": Негодяй, подлый человек, но ведь - благодетель (Маска).

Семантический повтор языковых синонимов негодяй, подлец также способствует усилению экспрессивности при самооценке героя: Я должен был прежде чем объясниться в любви, посвятить ее в свою тайну! Но я этого не сделал, и я, значит, негодяй, подлец! (Женщина без предрассудков); при характеристике другого персонажа: - Я не выношу шпиона, негодяя, подлеца и друга твоего Пшезоцкого... (Драма на охоте).

В лексеме негодяй в составе контекстуального синонимического сочетания негодяй, ничтожество, наряду с функционально-стилистическим компонентом бранности, актуализируется сема "мелкий, презираемый человек", которая усиливается под влиянием окружающего контекста: Трофимов. Он мелкий негодяй, ничтожество (Вишневый сад). Как видим, сема "мелкий" реализуется дважды, в самом прилагательном-определении - мелкий (негодяй) и в семантике лексемы ничтожество (МАС Ничтожество. Ничтожный, мелкий человек), что подчеркивает акцентирование отрицательной оценки героя.

Интерес представляют и контаминированные синонимические сочетания, включающие в свой состав как языковые, так и контекстуальные компоненты: Наталья Степановна. Каков негодяй? Вот и верь после этого добрым соседям! Чубуков. Мерзавец! Чучело гороховое! (Предложение). В диалоге отрицательная характеристика героя единодушно поддерживается говорящими, которые, употребляя бранную лексику, выражают свой гнев и презрение. В авторском контексте образуется контаминированное синонимическое сочетание - языковые синонимы негодяй, мерзавец и фразеологизм чучело гороховое, у которого доминирует значение бранности (СФ Чучело гороховое. Бранное выражение в адрес презираемого человека). В результате экспрессия, реализуемая в сочетании синонимов, усиливается еще и за счет образности фразеологизма.

Употребление лексемы подлец в рамках синонимического сочетания с языковыми и контекстуальными компонентами позволяет реализовать различные оттенки экспрессии: гнев, презрение, негодование, стремление унизить: Так, всегда в контексте Оказывается, что я подлец и злодей, я погубил и тебя и детей (Житейская мелочь) реализуется сема жестокости.

Чаще всего в качестве негативной характеристики персонажей используется сочетание языковых синонимов подлец, мерзавец с общей семой недостойный человек: Подлец! Мерзавец! -подумала она (Месть женщины); - Тебя лишился, счастья лишился. Подлец я! Мерзавец! (Живой товар).

Лексема подлец образует и контекстуальные синонимические сочетания, которые актуализируют сему низкий человек. Так, потеряв свое первичное номинативное значение "предать проклятию", лексема анафема образует контекстуальное синонимическое сочетание и с лексемой подлец: Косых. Будь я подлец и анафема, если сяду еще когда-нибудь играть с этой севрюгой!.. (Иванов). Экспрессивность самохарактеристики героя поддерживается метафорой севрюга, которой назван партнер по картам.

Неожиданным является объединение в контекстуальном синонимическом сочетании лексем подлец и антихрист: - Антрепренер, подлец, ни за что не купит. Бутафории знать не хочет, антихрист этакий (После бенефиса). Лексема антихрист, изменяя свое номинативное содержание, начинает употребляться как бранное слово, что способствует актуализации семы недостойный, низкий человек.

Прием соположения противоположных по эмоциональной окрашенности контекстов повышает экспрессивность повествования и позволяет автору передать всю гамму чувств героя: - Женись! - залепетала она... Женись, голубчик! - Нет... не могу... - Подлец, негодяй, вот что! Мошенник! Я тебя терпеть не могу. Ненавижу, презираю! (Который из трех). Автор показывает, как меняется оценка персонажем собеседника: от ласковой характеристики голубчик до ненависти - подлец, негодяй, мошенник; экспрессию контекста создают и глаголы залепетать - ненавидеть, презирать, которые свидетельствуют о сильном волнении героини.

Языковые синонимы подлец, мерзавец, каналья составляют эмоциональный центр в следующем контексте: ... Он оставляет русских подлецов, мерзавцев и каналий в покое и, тараща глаза, кашляя от напряжения, начинает сыпать польскими ругательствами (Обыватели). Нелестная характеристика дается герою синонимическим сочетанием с ярко выраженной экспрессией подлец, мерзавец, кляузник: Показать французу орден - значило бы вызвать массу самых неприятных вопросов... "Заметил, подлец! - подумал Пустяков. - По роже вижу, что заметил! А он, мерзавец, кляузник. Завтра же донесет директору" (Орден). Благодаря препозиции лексемы мерзавец в семантике лексемы кляузник формируется и усиливается сема низости, гнусности. Однако дистантное расположение синонимов (подлец, мерзавец, каналья) в некоторой степени ослабляет эмоциональное звучание фразы.

Сочетание лексемы подлец в границах синонимического сочетания в авторском контексте позволяет реализовать различные оттенки экспрессии: гнев, презрение, стремление унизить: Оказывается, что я подлец и злодей, я погубил и тебя и детей (Житейская мелочь). Сема низости, подлости усиливается, и в лексеме злодей (изверг, мучитель) реализуется сема жестокости, низости, издевательства.

Третий компонент языкового синонимического ряда негодяй-подлец лексема мерзавец, как правило, стоит в препозиции и в предложении акцентирует семы мерзкий, отвратительный, гнусный: - Если воры будут лезть, то ты мне скажешь... Я их, мерзавцев, ружьем... подлецов этаких... (Драма на охоте); Мерзавцы и подлецы не могут быть счастливы, а потому будьте честны и справедливы (Сборник для детей); А если был праздник, то он оставался дома и писал красками или играл на фисгармонии... он старался выдавить из нее стройные, гармоничные звуки и подпевал, или же сердился на мальчиков: - Мерзавцы! Негодяи! Испортили инструмент! (Анна на шее).

Лексема мерзавец ограничена по сочетаемости у Чехова. Это языковые синонимы мерзавец, каналья: - Какой это мерзавец и каналья осмелился привязать мою лошадь к яблоне? (Черный монах); контекстуальные синонимы мерзавец, скотина: Ты думаешь, у меня есть время шляться к тебе за сапогами по пяти раз на день? Мерзавец! Скотина! (Сапожник и нечистая сила); мерзавец, мошенник: Якоби ругает всех; все у него мерзавцы и мошенники (М.П.Чеховой, 29 сентября (11 октября) 1897); мерзавец, архаровец: Честнейший человек, благороднейший, но мерзавец в своем роде, архаровец... (Рыцари без страха и упрека). В последнем контексте бранная лексика с отрицательной оценкой и лексика с положительной оценкой (прилагательные в превосходной степени) образуют антонимический ряд, что усиливает экспрессивность и создает эффект необычности. Уточнение в своем роде позволяет в сочетании синонимов мошенник и архаровец реализоваться семе беспринципный, авантюрный человек.

Экспрессия сниженной лексики может зависеть и от количества членов, образующих синонимическое сочетание, в которое вступают как языковые, так и контекстуальные компоненты. Автор включает во фразовый контекст с 2 до 5 членов, имеющих значение бранности: Войницев. Сколько раз я просил вас, подлецов, мерзавцев... негодяев, не впускать никого без доклада! (Безотцовщина). Эмотивность фразы при использовании многочленного ряда усиливается и синтаксической структурой восклицательного предложения, передающего раздражение и гнев персонажа.

Всю гамму отрицательных чувств передает и следующий контекст: - Негодяй! - кипятился майор. Мошенник! Каналья! Повесить тебя мало, анафему! Афганец! (Упразднили!). Общей семой становится сема нечестный человек, которая имеется в семном составе лексем мошенник (МАС Нечестный человек, плут); каналья (МАС Плут, мошенник, пройдоха). Лексемы мошенник и каналья, по данным толкового словаря, включают в свой состав сему плут. Все данные лексемы, кроме лексемы афганец, в толковом словаре имеют помету: употребляется как бранное слово. Эмоциональность контекста поддерживается глаголом кипятиться в значении (МАС Горячиться, сердиться), а также идиомой повесить тебя мало, выражающей негодование. Экспрессивность компонентов синонимического ряда с проявляется и в их оформленности в виде восклицательных предложений.

Расширение контекста до уровня сверхфразового единства с использованием бранных слов и контекстуальных синонимов позволяют автору с большим мастерством передать чувство гнева героя: - Ты как же смеешь, подлец, не починять дорогу? - стал он кричать плачущим голосом. -По ней проехать нельзя... Я выхожу у всех виноват, а ты, мерзавец, язви твою душу, анафема, окаянная твоя рожа, - что смотришь? А? Гадина ты этакая! (Из Сибири). Весь контекст, включающий сниженную лексику, построен как эмоциональное выражение возмущения персонажа. Сочетание языковых синонимов подлец, мерзавец, контекстуальные компоненты анафема, окаянная рожа, где и определение окаянный имеет бранный и осудительный оттенок, лексема гадина со значением "отвратительный, омерзительный человек", пожелание "язви твою душу" и сам способ передачи негодования "стал он кричать плачущим голосом" передают разнообразные оттенки - от отчаяния, бессилия перед ситуацией до возмущения и гневных оскорблений виновника, создавшего ее.

Эмоционально насыщен и следующий контекст, в котором экспрессия в создании характеристики персонажа передается не только языковыми синонимами подлец, негодяй, но и сочетанием их с местоимением такой и семантикой сочетаний, являющимися контекстуальными синонимами: - Да ведь Трамб подлец! Это такой негодяй... такой бессовестный человек! Без всяких принципов! Урод нравственный! (Ушла) Общая сема - "низкий, недостойный человек" подчеркивается и восклицательными предложениями, которые усиливают эмоциональную окраску всего контекста, возрастающую по мере прибавления компонентов с негативной оценкой героя. Необходимо отметить, что словосочетание без всяких принципов, употребленное в ряду синонимов, приобретает функционально-стилистическую оценку бранности.

Иногда писатель для увеличения интенсивности эмоционально-оценочного отношения героя к действительности в одном фразовом контексте использует два разных по семантике синонимических сочетания: Платонов. Забудьте дурака, осла, подлеца и мерзавца Платонова (Безотцовщина). Используя бранную лексику, герой эмоционально обличает себя. Языковые синонимы дурак-осел (глупый человек), подлец-мерзавец (подлый человек), не имеющие общей семы, характеризуют разные признаки персонажа по восходящей градации.

Контекстуальные синонимические сочетания мерзавец-свинья в ермолке; моветон-старый башмак, не имеющие общей семы, могут передавать степень экспрессивности по нисходящей градации: Шабельский. Я такой же мерзавец и свинья в ермолке, как все. Моветон и старый башмак (Иванов). МАС Мерзавец. Подлый человек. Употр. как бранное слово. СФ Свинья в ермолке. О чванливом человеке с большими претензиями, ничем не обоснованными; СИС Моветон. Дурной тон, невоспитанность. Авторский фразеологизм старый башмак употреблен в значении отживший, ненужный человек. Под влияние контекста компоненты моветон и старый башмак приобретают не свойственный им оттенок бранности.

Таким образом, А.П. Чехов для выражения эмоционально-оценочного отношения говорящего к действительности использует сниженную лексику, которая может служить как средством характеристики персонажа, так и самооценки говорящего лица. Последовательность расположения компонентов, их количество в синонимических сочетаниях определяют степень экспрессивности контекста, позволяя отразить особенности проявления признака по восходящей, реже по нисходящей градации.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Александрова З.А. Словарь синонимов русского языка М., 2003.

2. Валгина И.С. Современный русский язык. Пунктуация. М., 1989.

3. Словарь синонимов русского языка: в 2-х т. / под ред. А.П. Евгеньевой. Л., 1970-1971.

4.Словарь русского языка: в 4-х т. М., 1999.

5. Современный словарь иностранных слов. СПб., 1994.

6. Фразеологический словарь русского языка / под ред. А.И. Молоткова. М., 1978.

Естественные языки проявляют себя в разных стилях, их нельзя свести лишь к кодифицированному варианту. Письменные тексты доказывают существование разных подъязыков в разные культурно-исторические эпохи. При этом тексты, в которых наиболее богато использован потенциал сниженных и просторечных стилей, являются наиболее богатыми, экспрессивными, волнующими современного читателя.

Для адекватного и эквивалентного перевода сниженной лексики нужно дать определение этому понятию и определить, из каких лексических пластов состоит сниженная лексика.

«Сниженной лексикой» большинство исследователей называют лексику, не входящую в состав литературной, кодифицированной, обладающую особой стилистической окраской и экспрессивностью, употребляющуюся преимущественно в разговорной речи.

В наши дни просторечная и сниженная лексика распространена гораздо шире, чем раньше. И, хотя её не признают многие нормативные словари, она уже является важной составляющей современных языков. Этот язык является языком преимущественно устного, а не письменного общения, своеобразным фольклором, адресованным слушателю, а не читателю.

Такая лексика выражает сильнее других лексических пластов языка тенденцию максимальной сжатости чувства в слове, лаконичности. В повышенно эмоциональном общении важна оперативность, которую дают слова-клише. Наблюдается концентрация, уплотнение лексических и информационных единиц-разговорная и сниженная лексика предпочитает короткие слова и обнаруживает тенденцию к их бездумному, часто символическому употреблению. Порой слова передают не сами мысли, а являются их заместителями. Детали, могущие обнаружить разницу восприятия и разрушить коммуникацию, опускаются. Таким образом, сниженные лексические единицы превращаются в средства социальной символики.

Филологи нашего времени осознали необходимость классификации сниженной лексики и в данном регистре появились подразделы: просторечие, арго, жаргон, сленг, грубо-просторечная и бранная (табуированная) лексика.

Но сниженная лексика многолика и неоднородна по своему составу, поэтому появляются новые попытки её классификации. Подобная лексика всегда являлась камнем преткновения для лингвистов как в плане дефиниции и классификации, так и в плане наиболее полного лексикографического отображения. И разные исследователи давали ей разные определения. Так, например Ахманова в своём «Словаре лингвистических терминов даёт следующие определения основных слоёв сниженной лексики (при том, что термин «сниженная лексика» в словаре отсутствует), а именно: просторечия, жаргона, арго и сленга:

• 1. Просторечие-слова, выражения, обороты, формы словоизменения, не входящие в норму литературной речи; часто допускаются в литературных произведениях и в разговорной речи для создания определенного колорита.
• 2. Жаргон-язык, состоящий из более или менее произвольно выбираемых, видоизменяемых и сочетаемых элементов одного или нескольких естествен-ных языков и применяемый (обычно в устном общении) отдельной социальной группой с целью языкового обособления, отделения от остальной части данной языковой общности, иногда в криптолалических целях. В отличие от арго, этот термин имеет пейоративное значение.
• 1. Арго-то же, что и жаргон; в отличие от последнего термин лишён пейоративного, уничижительного значения.
• 2. Сленг-разговорный вариант профессиональной речи.

Элементы разговорного варианта той или другой профессиональной или социальной группы, которые, проникая в литературный язык или в речь лю-дей, не имеющих прямого отношения к данной группе лиц, приобретают в этих разновидностях языка особую эмоционально-экспрессивную окраску (особую лингвостилистическую функцию. Таким образом, у Ахмановой термин «сниженная лексика» сходен с термином «просторечие» который также включает в себя термины «жаргон, арго и сленг, просторечие противо-поставляется литературной речи.

Так как часть филологов к сниженной лексике относит и разговорную, то попробуем дать примеры определения термина «разговорная лексика.

В лексикологии можно встретить следующие определения понятия «разговорная лексика»:

• 1. Весь лексический фонд обиходной речи.
• 2. Лексика, употребляемая в обиходно-бытовом диалоге, свойственном устной речи
• 3. Некоторые филологи относят к разговорной лексике как лексику нейтрального или общеупотребительного стиля, так и слова с эмоционально-экспрессивной оценкой(шутливые, бранные, ласкательные).

Среди рассмотренных определений разговорной лексики, при всём их многообразии и широте толкования термина, можно определить её основные черты:

• 1. Разговорная противопоставлена литературному языку.
• 2. Разговорная лексика характеризуется сниженностью своего состава по отношению к литературному языку.
• 3. Разговорная и сниженная лексика функционирует в основном в быту, в сфере свободного общения, вне официальных норм.

Часть лингвистов (Долинин, Балли…) в разговорной и сниженной лексике выделяют также фамильярную лексику, употребляемую в неформальной об-становке в общении между людьми, хорошо знающими друг друга.

Фамильярная лексика с одной стороны противопоставлена кодифицированному литературному языку, а с другой-всем остальным сниженным регистрам. Долинин также утверждает, что фамильярными можно назвать также речевые жанры, «нормы которых жёстко не фиксируются, а главное, где субъект речи рассматривает собеседника как равного или низшего по социальному или психологическому статусу и при этом как «своего».

Фамильярная лексика--лексика, употребляемая во всех слоях общества; она входит в литературную норму, где занимает её низший ярус

Теперь рассмотрим определения и статус понятий «арго», «жаргон» и «сленг». Вопрос о статусе этих терминов в российской и зарубежной лингвистике остаётся открытым. Однако во многих работах отмечаются характерные черты этого явления. Так, жаргонная, арготическая и сленговая лексика относится к сниженной и не входит в литературную речь и имеет свою системную организацию. Статус всех трёх элементов является неоднозначным как и значение. Рассмотрим термины арго, жаргон и сленг по отдельности.

В наше время словом арго называют условный (искусственный или естественный) язык, понятный лишь обособленной группе и обладающий особыми свойствами:

• - арго является особой речевой системой;
• -по мнению некоторых учёных арго является особым наречием или диалектом;
• -арго есть результат взаимодействия языка и культуры (или субкультуры).

Также недостаточно чётки границы и различия между арго и сленгом, так как часть лингвистов до сих пор отождествляет их. Но многие считают важным провести грань между этими терминами. Так, Л.И. Скворцов различает их по степени открытости. Арго-это тайный язык, которым пользуются члены закрытой группы. Жаргон же-атрибут негерметичной группы-это социальный диалект определённой возрастной общности или профессиональной корпорации.

В ХХ веке через посредство английской лексикографии в русской лингвистике возник термин сленг. Значение этого термина лингвисты тоже объясняют по-разному. А. Д. Швейцер утверждает, что сленг будучи частью общенародного языка, выходит за рамки литературного. Однако тут же он делает оговорку, что провести грань между сленгом и разговорной речью почти невозможно.

Э.Партридж считает, что сленг-основа разговорной речи, при этом не тождественная закрытой лексической системе арго.

И.В. Арнольд пишет по этому поводу следующее: «Ярко выраженный, эмоциональный, оценочный и экспрессивный характер имеет особый, генетически весьма неоднородный слой лексики, называемый сленгом и бытующий в разговорной речи и находящийся вне пределов литературной нормы».

Г.А Судзиловский отмечает, что под термином сленг обычно объединяются разные понятия. При этом при этом наиболее существенными признаками сленга являются следующие:

• -сленг представляет лексическое явление;
• - к сленгу относится нелитературная лексика;
• -данная лексика характерна в основном для устной речи;
• -эта лексика эмоционально окрашена;
• -сленг характеризуется определённой фамильярной окраской;
• -к сленгу относятся различного рода шутливые, иронические и другие выражения;
• -сленг можно разделить на общеизвестный и общеупотребительный и малоизвестный и узко употребительный;
• -для сленг характерна ограниченная понятность.

Таким образом, многие исследователи придерживаются мнения, что сленг и жаргон обозначают пласт стилистически сниженной лексики и фразеологии экспрессивного характера.

Английская сниженная лексика имеет сходство с русской, так как тоже не входит в литературную норму. Под английским просторечием понимается сложная лексико-семантическая категория--определённый фрагмент национального состава языка т.е. известным образом упорядоченное и обладающее общей структурой иерархическое целое, представляющее совокупность социально и лексически детерминированных систем (жаргоны, арго) и стилистически сниженных лексических пластов («низкие» коллоквиализмы, сленгизмы, вульгаризмы), которые характеризуются существенными различиями и расхождениями и различиями в основных функциях и в социолексикологическом, прагматическом, функционально-семантическом и стилистическом аспектах.

При традиционном подходе вся просторечная и сниженная лексика английского языка подразделяется на «коллоквиализмы» и общие сленгизмы, специальные сленгизмы (жаргонизмы, арготизмы, кентизмы) и вульгаризмы.

С другой стороны, помимо вышеуказанных лексических пластов выделяются формы существования просторечия, у которых находят статус языковых микросистем, входящих в макросистемы: социальные диалекты, арго(кент), профессиональные жаргоны, городское просторечие (кокни).

К стилистически маркированным образованиям в английском языке мы относим тот фрагмент лексики, который в традиционной англо-американской лингвистической терминологии определяется как общие сленгизмы и «низкие» коллоквиализмы-два фиксируемых в словарях лексических пласта, граница между которыми весьма нечётка и размыта.

Оба пласта отличаются от нейтрального литературного стандарта этико-стилистической сниженностью разного качества: от шутливо-иронической непринуждённой экспрессии обиходного общения до уничижительной экспрессии и резкости отрицательной оценки сугубо фамильярного общения. Сближает их с лексикой литературного стандарта, прежде всего то, что они общеприняты и общепонятны в пределах определённого временного отрезка и определённой коммуникативной общности. Противостоят они литературному стандарту как особые средства сниженной речи, характерные для разговорно-бытового стиля литературного языка и для других обиходно-разговорных форм национального языка. Так Стюарт Б. Флекснер в предисловии к «Словарю американского сленга» пишет: «Американский сленг, термин, который положен в основу названия настоящего словаря, представляет собой те слова и выражения, которые используются сравнительно большой частью широких слоёв американского народа, или которые понятны ему, но, по мнению большинства, не подходят для «хорошего» официального употребления».

Слова, входящие в английском языке в группу общих сленгизмов и коллоквиализмов, качественно отличаются от бранных и табуированных по степени эмоционального воздействия и не воспринимаются как вульгарные языковые образования, а придают речи оттенок фамильярности и непринуждённости, хотя есть и пограничные случаи.

В сфере нелитературной речи и литературного языка, в котором также может использоваться подобная речь, особняком стоят вульгаризмы--слова, обладaющие грубой и непристойной экспрессией. Их можно рассматривать как элементы экспрессивного просторечия под углом их общей этико-стилистической сниженности, хотя эта сниженность качественно отлична от сниженности других «нестандартных» слов. Среди вульгаризмов лексикологи различают неприличные и непристойные формы. Таким образом, можно сделать следующее уточнение нашего понимания сущности вульгаризмов: все оскорбительные, бранные и грубые слова-проклятия относят к неприличным, а нецензурные и табуированные слова и выражения к непристойным. Вульгаризмы-табу обычно получают в речи синонимы-эвфемизмы, по своей семантической структуре представляющие собой употребление слов и выражений в переносном смысле на основе сходства, аналогии, в результате ассоциации по местности и употребляющиеся для прикрытия нескромных мыслей, намерений и явлений.

К грубым вульгаризмам также относят весьма распространённые в английском языке богохульства, клятвы и проклятия с использованием религиозных терминов, которые функционально близки междометиям, и которые используются для выражения эмоций (чаще всего негативных). Некоторые из вульгаризмов-проклятий могут отклонятся от исходной фонетической модели и превращаться в структурно отмеченные образования.(Got all muddy! вместо God almighty!).

С элементами экспрессивного просторечия в английском языке также тесно связаны в лексико-семантическом и этимологическом плане арго и жаргон, отражающие, в некоторой мере, социальное варьирование словарного состава и также как «низкие» коллоквиализмы, сленгизмы и вульгаризмы, противопоставленные литературному стандарту. Однако, их границы нечётки. И это приводит к тому, что на их стыке образуется интержаргон-основной источник жаргонных и арготических элементов.

В английском языке при стратификационной классификации социально-детерминированной лексики можно выделить:

• 1. Профессиональные жаргоны.
• 2. Корпоративные или социально-групповые жаргоны, куда иногда включают и условные языки криминальных элементов.
• 3. Арго (в англоязычной традиции также называемое «кент») деклассированных и асоциально-маргинальных элементов.

Профессиональными жаргонами в англоязычной лексикологической традиции называют специальную языковую среду, ограниченную рамками какой-либо профессии и расположенную между терминологической лексикой и общеязыковым просторечием. Исходя из этого положения, профессиональные жаргоны противостоят с одной стороны терминологической лексике, а с другой стороны-общему просторечию.

К корпоративным жаргонам в англоязычной традиции относят жаргоны определённых возрастных или социальных групп(преимущественно молодёжных), служащие основным источником пополнения интержаргона.

Помимо профессиональных жаргонов, которые более или менее открыты и понятны окружающим, в английском языке, как и в русском выделяют арго(кент)-засекреченную, непонятную для окружающих речь, заимствующий грамматический инструментарий и функционирующий по законам грамматики общенародного языка. Функция арго-конспиративная коммуникация, необходимость создания языка, понятного лишь обособленной группе людей.

Итак, просторечие, составляющее основную часть сниженной лексики, занимает срединное, промежуточное положение в системе языковых и культурных стратов и несёт в себе признаки определённых систем, входящих в систему сниженной лексики: деревенских говоров, городского просторечия, профессиональных языков, арго, жаргонов. Попадая в просторечие, элементы этих подсистем приспосабливают в живом массовом употреблении свою семантику к общеязыковым потребностям и занимают соответствующую нишу по отношению к языковому стандарту. Различные ненормативные элементы, составляющие сниженную лексику, находятся в определённых системных отношениях между собой и по отношению к языковому стандарту. Одни из просторечных слов и словоупотреблений начинают тяготеть к литературной норме, другие же остаются ярко выраженными экспрессивами. Чтобы представить эту систему, нужно описать её подсистемы. Это так называемые профессиональные и прочие подъязыки или лексические системы (подсистемы): арго, жаргон и сленг. Взаимоотношения между этими лексическими подсистемами, также как и их составляющие изучены недостаточно, о чём свидетельствует сохраняющаяся до сих пор терминологическая неясность в разграничении понятий арго, жаргон и сленг. Обобщим сказанное выше.

Арго-это закрытая лексическая подсистема специальных номинаций, обслуживающих узкие социально-групповые интересы, чаще всего профессиональные или криминальные.

Жаргон-значительно более широкое понятие, полуоткрытая лексико-фразеологическая подсистема, применяемая той или иной социальной или возрастной группой с целью обособления от остальной части языкового сообщества. Жаргонизмы-это, как правило, эмоционально-оценочные экспрессивные образования, среди которых преобладают негативные оценочные номинации. Арготизмы отличаются от жаргонизмов тем, что лишены яркой оценочной окраски и во многих случаях являются чистыми номинативами. У жаргонных слов обычно имеются семантические параллели в литературном языке, а у арготических слов их может и не быть. Жаргонизмы легко узнаваемы и понятны широким слоям населения, употребляя его, говорящий показывает свою принадлежность к оп-ределённой социальной группе и выражает своё отношение к окружающему с позиций этой группы.

Однако, чёткой границы между жаргонизмами и арготизмами нет: арго составляет ядро жаргона, его номинационную базу, в то время, как остальная лексика его «бытовой» словарь. Часть жаргонизмов тяготеет к своему арготическому ядру, являясь одновременно номинациями и оценочными характеристиками.Другая часть жаргонизмов--оценочные слова из конкретных жаргонов, имеющие тенденцию к расширительному толкованию и активному использованию в разных социальных подъязыках, в число которых могут попасть и арготизмы.

Сленг--это практически открытая система ненормативных лексико-фразеологических единиц разговорно-просторечного языка, его стилистическая разновидность или особый регистр, предназначенный для усиления экспрессии и особой оценочной окраски. Эта разновидность просторечия является своеобразным интержаргоном--совокупностью популярных в устной речи, но не входящих в кодифицированный языковой стандарт слов и выражений, извлекаемых из подсистем сниженной и просторечно-разговорной лексики, представляющих собой интегральное явление. В отличие от арго, сленг не содержит лексических единиц, понятных лишь узкому кругу посвящённых, и в отличие от жаргона не имеет чёткой социально-групповой ориентации: его могут использовать в речи представители разных социальных групп.

Современная газета стремится разрушить «книжность» изложения, придать ему экспрессивную окраску за счет изобразительно-выразительных элементов, в том числе и разговорных.

На стилистику публицистической, прежде всего газетной, речи сильно влияет массовый характер коммуникации. Неограниченность выбора тем газетно-публицистического стиля определяет необычайную широту и разнообразие его лексики.

Стилистически сниженная лексика противопоставлена литературной норме. К стилистически сниженной лексике относятся любые группы разговорной лексики, имеющие хотя бы один критерий сниженности либо эмоционально-экспрессивной оценки.

Для анализа стилистически сниженной лексики в текстах современных СМИ нами были отобраны следующие издания за 2012-2013 годы:

• - «Аргументы и факты» (АиФ),
• - «Комсомольская правда» (КП),
• - «Известия»,
• - электронное периодическое издание «Газета» (сайт www. gazеta. ru).

Проанализировав стилистически сниженную лексику в перечисленных выше изданиях мы сгруппировали ее по различным сферам общественной жизни, т.е. нами были обозначены следующие три группы:

• - сфера быта: автомобильная лексика, лексика домашнего обихода;
• - общественно-политическая лексика;
• - культура.

Сфера быта

Автомобильная лексика

При анализе газетных изданий мы выяснили, что в автомобильной сфере стилистически сниженная лексика обозначает следующее:

• - Разговорные обозначения лиц, имеющих личный транспорт. Это обозначения людей по машине, на которой он ездит, например, восьмерочник "тот, кто ездит на восьмерке" (Газета, 11.03.13), джиггер "тот, кто ездит на джипе" (Газета, 07.02.13), жигулист "тот, кто ездит на Жигулях" (АиФ, 10.03.12), мерседесник (КП, 21.04.13), иномарочник "тот, кто ездит на иномарке" (КП, 12.05.13); по опытности: «чайник».
• - Названия машин. Часто официальные названия подвергаются модификации, ср.: жигуленок "Жигули", мерс "Мерседес", Распространены названия по номеру модели: пятерка, восьмерка, девятка, десятка. Распространены и названия-характеристики. Например, существует ряд номинаций по количеству дверей: трехдверка, четырехдверка, пятидверка "машина с тремя (четырьмя, пятью) дверями" -- Первым, уже нынешней осенью, в продаже появится пятидверный хетчбэк, следом за ним и трехдверка (Газета, 07.09.12); В июле 1981 года собрана первая четырехдверка (Известия, 07.05.12). Названия по стране-производителю: японка, американец, немец . Встречаются и образные характеристики, содержащие метафорическое переосмысление: внедорожник "машина, которая может ездить без дороги", проходимец - шутливый синоним внедорожника (Газета, 07.02.13); паркетчик "машина, которая может ездить только по хорошей дороге" - По проходимости Jimny однозначно превосходит «паркетчик»... (Газета, 12.02.13). Наряду с такими устойчивыми номинациями встречаются и окказионализмы, ср. заголовок «Косметичка на колесах» (Газета). Речь в данной статье идет о маленьком компактном автомобиле, на котором предпочитают ездить женщины. Косметичка же является специфическим женским атрибутом, это объясняет причины подобной номинации. Ср.: - В России этот автомобиль популярен среди женщин. «Газета-Ru» взяла на тест-драйв самый компактный японский внедорожник, с целью выяснить почему он превратился в «косметичку на колесах» (Газета, 12.02.13).
• - Составные части машин:

запаска "запасное колесо" - Заглянув в "подпол", туда, где хранится запаска, обнаружим приятный сюрприз (Газета, 02.04.12).

противотуманки "противотуманные фары" - Углы фар заострились, а забавные треугольные противотуманки в спойлере превратились в их уменьшенное и перевернутое отражение (Газета, 16.10.12).

приборка `приборная доска" - Помимо уже выпускаемых приборок для Lada 2110 и 2115, освоено производство новых усовершенствованных систем... (КП, 23.12.12).

секретка "замок с секретом" - Из рек машины достаем, с памятников снимаем, секретки с колес спиливаем (АиФ, 27.02.13).

Названия основных действий, процессов:

рулежка "вождение" - Правда, для обучения вождению не лучший вариант. Но если проблем с рулежкой нет, Fiesta быстро приучает к своему нраву (Газета, 16.10.12).

Существительные с напредметной семантикой:

автогражданка - "(страхование) автогражданской ответственности" - По словам Меламеда, в случае катастрофической нехватки средств по обязательной «автогражданке» для компенсации возможных потерь есть несколько вариантов выхода из кризиса (Известия, 06.11.12).

Лексика домашнего обихода

Ранее сфера домашнего обихода считалась предметом низким и редко попадала в газеты. В настоящее время мы часто видим проникновение обыденного на страницы газет (и на экраны телевизоров). Это наглядное проявление тенденции демократизации СМИ. Некоторые издания, в первую очередь местного значения, ориентированы как раз на повседневно-бытовую тематику, на конкретные нужды рядовых жителей. В них освещаются события местного значения: открытие магазинов, движение автотранспорта, работа коммунальных служб. Обсуждается, где можно провести досуг, купить, одежду, достоинства и недостатки бытовой техники, поиск няни для ребенка и другие подобные бытовые вопросы. Даже в газетах общегородского и общенационального масштаба появляются специальные рубрики, посвященные, например, кулинарии или садоводству.

Активна модель универбации с суффиксом -к(а), порождающая многочисленные называния предметов домашнего обихода и бытовой техники, ср.:

стиралка "стиральная машина" - Запись в очередь за холодильниками и стиралками велась на несколько месяцев (КП, 13.04.13); микроволновка "микроволновая печь" - Кроме того, все финалисты получили по микроволновке (КП, 09.06.13);

Также выделяется группа сложных отглагольных существительных, в которых в состав слова включен также объект действия, ср.:

окномойка "приспособление для мытья окон" - Супруг подарил мне ко дню рождения навороченную окномойку и очередную чудо-швабру (АиФ, 17.09.12); пароварка "приспособление для варки на пару"- Обед: цветная капуста или брокколи, приготовленная в пароварке (АиФ, 24.05.13); хлебопечка "приспособление для выпекания хлеба" - Приятно удивило количество фирменных магазинов Sony, Philips, Toshiba, Panasonic, LG - последние модели пылесосов, СВЧ, кухонных комбайнов, швейные машины, хлебопечки, климатическое оборудование... (Газета, 21.06.13); рисоварка `приспособление для варки риса" - В России японец ведет себя очень сдержанно, в питании отдает предпочтение рису, который лично закупает в специализированном магазине по 200 рублей и в свободное от занятий и тренировок время варит его в привезенной с собой рисоварке. (КП, 02.12.12).

Общественно-политическая лексика

Несмотря на обилие тематически ориентированных изданий, общественно-политическая сфера продолжает занимать центральное место в прессе.

Наименование участников политического процесса. Наименования людей по принадлежности к партии или движению в подавляющем большинстве случаев образуется с помощью суффикса-ец (-овец), ср.; СПСовец, ЛДПРовец, рогозипец, жириновец и т.п., немногочисленные исключения представляют такие номинации, как нацбосы, единороссы, яблочники.

Номинации по принадлежности к министерствам и ведомствам образуются с помощью суффикса -пик с интерфиксом -ш-, ср.: гаишник, эфэсбэшник, кэгэбэшник.

Суффиксы -ник и -ик участвует и в образовании названий лиц по принадлежности к различным организациям, ср.: антимонопольщик "член антимонопольного комитета", оперативник "работник оперативного отряда милиции", общественник "член общественной организации", силовик "работник силовых структур", налоговик "работник налоговых органов", пищевик "работник пищевой промышленности", вещевик "тот, кто занимается разработкой обмундирования для военных".

• - Наименования-характеристики лиц: льготник "человек, имеющий льготы", бесплатник "тот, кто что-либо получает бесплатно", бюджетник "тот, кто получает зарплату из госбюджета".
• - Наименования явлений: Здесь очень активны производные на -щин(а) , ср. сталинщина, брежневщина,чубайсовщина и др.

Встречаем некоторое количество универбатов на -к(а);социалка "социальная сфера" - Но где власть по-настоящему оказалась в западне, так это в социалке. Монетизация льгот потребовала огромных затрат на ее проведение (АиФ, 19.10.2012); чрезвычайка "чрезвычайная ситуация" - Главная ее идея - переход от чрезвычайки к системной политике, обращенной к незащищенным слоям населения (Известия, 17.05.13).

Приведем еще примеры использования стилистически сниженной лексики в общественно-политической сфере:

Банки искусно «запудрили мозги» своим клиентам, те, не разобравшись, подписали бумаги. И в итоге люди начали попадать в глубокую беспросветную долговую яму (КП, 13.09.12). В лидерах по заработкам у нас нефтяники и финансисты, а в «хвосте» - работники сельского хозяйства (КП, 10.10.13). Инфраструктура Питера не может угнаться за взрывообразным ростом интереса к городу. <…> Чтобы хоть отчасти разгрузить улицы и гостиницы, к берегу подгонят 11-палубный теплоход «Виктория», где ВИПы будут и жить, и работать. И все равно в гостиницах творится что-то странное: люди бронируют номера за бешеные деньги. <…> Теплоход «Виктория» принадлежит Эстонии. Факт, на котором успели потоптаться некоторые политики. <…> Зато эстонская «посудина» выручит организаторов днем и развеселит гостей ночью… (КП, 15.08.12).

Культура

Из статей, посвященных области культуры практически исчез пафос. Напротив, многие издания стремятся говорить о различных событиях культурной жизни, литературных и музыкальных новинках в легком полужаргонном тоне, отражающем стиль модных литературных, музыкальных, театральных «тусовок». Здесь много разговорных профессиональных номинаций, много слов имеющих ироничный или даже слегка пренебрежительный оттенок, фиксируется обилие экспрессивной лексики. Ср. например: - В нем Скай Эдварде приятненьким голоском помяукала, а Пол и Росс надиджеели, напродюсировали и наиграли на гитарке бодреньких электронненьких самбочек, румбочек и прочей карибщины, и народ пищал от восторга (Газета, 05.03.12).

Здесь можно выделить словообразовательный тип - названия библиотек, образованные от фамилии того, в честь кого она названа с помощью суффикса --к(а):, Ленинка "библиотека им, В,И.Ленина, Румянцевка `Р умянцевская библиотека (старое название Ленинской библиотеки)", Толстовка "библиотека им. Л.Н.Толстого", Некрасовка "библиотека им. Н.А. Некрасова", Горьковка "библиотека им. М.Горького".

При образовании названий различных учреждений культуры (музеев, театров, художественных и музыкальных школ) активно используется универбация. Этим способом образуются, как нарицательные: художка "художественная школа" - По соседству со зданием "художки" есть еще один детский сад (КП, 27.06.13); театралка "театральная школа" - В театралке все самые непьющие начинают пить, а все самые некурящие закуривают (АиФ, 11.04.13); так и имена собственные: Гнесинка "институт имени Гнесиных" - Я учился в Музыкальном лицее при Гнесинке (Известия, 23.06.13), Мариинка "Мариинский оперный театр", Щепка "театральное училище имени И.Щепкина" - В итоге забрал документы и пошел в "Щепку". (КП, 22.06.13), Щукинка "театральное училище им. Б.В.Щукина" - Хотя жизнь настолько многогранна: ему уже предлагали вести курс во ВГИКе, во МХАТе, в Щукинке (Газета, 23.06.12).

В связи с «детективным бумом», охватившем Россию в последнее десятилетие, возникла потребность в обозначении лица, пишущего детективы. Зафиксированы варианты:

детективист - Знаменитому российскому детективисту Борису Акунину - 50 лет (Известия. 01.05.13);

детективщик - Иногда разбавить поток детективщиков и эзотериков удается социально ориентированным текстам, например романам Оксаны Робски. (КП, 16.06.13);

детективщица - Сразу же решили экранизировать еще шесть романов талантливой детективщицы (КП, 16.06.13).

Из литературной сферы можно отметить также несколько ироничные номинации: разговорный речь лексика словарный

худлит "художественная литература" - Есть отличный современный худлит, подборка которого простирается далеко за рамки «Кода да Винчи» (КП, 31.08.12).

В театральной сфере также активны универбаты, ср.: генералка "генеральная репетиция" - Создатель театра и его новый директор впервые в жизни встретились 30 марта, в дни последних прогонов, в канун «генералки» сложнейшего оперно-драматического «Каменного Гостя» (Известия, 03.04.13), гримерка "гримерная комната" -Раньше казалось, что там в гримерках дух Каллас, Корелли витал (Известия, 29.06.13), одноактовка "одноактовая пьеса" - Эта маленькая одноактовка - пожалуй, один из самых удачных спектаклей (КП, 27.06.13).

Итак, мы рассмотрели одно из проявлений тенденции коллоквиализации прессы - разговорные слова в тексте газеты.

Проанализированный материал неоднороден. Большую часть составляют слова, употребляющиеся в живой разговорной речи. Они являются своеобразными заимствованиями из разговорной речи (например, такие, как обменных, гаишник, пятиэтажка), Эти слова давно и активно употребляются в газетах, поскольку они называют актуальные явления современной жизни. Среди подобных заимствований можно выделить группу «старых» заимствований, к которым относятся такие слова, как пэтэушник, макулатурщик и слова-заимствования из разговорного языка новейшего времени, например, мобильник "мобильный телефон", эсэмэска "SMS-сообщение", внедорожник "автомобиль, который может ездить без дороги" и его антоним - паркетник "автомобиль, который может ездить только по хорошему асфальту".

С другой стороны, встречается класс окказиональных слов, созданных журналистами. Некоторые из них являются «одноразовыми», т.е. их создание продиктовано нуждами конкретной коммуникативной ситуации (статьи), например, буратинщик "художник, создающий изображения Буратино" - Видный московский концептуалист Игорь Макаревич - художник-буратинщик. Он уже лет двадцать выпекает Буратино в сотнях обличий - маслом по холсту, фотография, шелкография, просто скульптура, инсталляция, ассамбляж и хрен знает что еще (Газета, 12.06.13). Другой пример - названия людей по объекту, который они продают, кроме мороженщика, все они неузуальны: - Идут разносчики: мороженщики, грушники, пытечники, квасники, сбитенщики ... (КП, 22.05.13).

Такое окказиональное слово нередко создается по образцу другого слова в тексте, ср.: - Вручанты уже не вскрывали конверты с заветным именем, а вместе с залом узнавали судьбу номинантов от оракула времен цифровых технологий (Известия, 19.04.13). В данном примере слово вручанты создано по аналогии со словом номинанты и обозначает оно `тот, кто вручает".

Создание таких слов зачастую не вполне оправдано, например, образование слова крадун, при наличии слов вор> угонщик: - Сам крадун говорит, что на его счету - более 50-ти угнанных машин за полгода! (КП, 24.09.12). Оно продиктовано поиском новых выразительных средств. К таким намеренно «созданным» журналистами словам относятся различные игровые номинации. Ср., например, мылодрамы (АиФ, 28.12.12) вместо узуального мелодрамы.

Изобилие негативно-оценочной лексики в тексте статей может парадоксальным образом снижать ее воздействующий эффект, подобно тому как многословные нотации родителей притупляют чувство вины у ребенка. Автор же рискует показаться тенденциозным, нервным и даже истеричным субъектом, как например, в следующих отрывках:

Духовный вакуум особенно заметен - до рези в глазах! - в сфере культуры, где все сильнее расходятся ножницы между духоподъемными заявлениями лидеров государства и далекими от нравственности приоритетами той телевизионно-бульварной тусовки, которая нагло лезет в глаза и в уши, которую настойчиво продвигают в центр общественного внимания, которая по-вольтерьянски высмеивает все святое, учиняет бесконечную расправу над нашим прошлым (КП., 30.05.13).

Или другой пример: Как и многие вменяемые россияне, я полагаю, что отечественное телевидение - это морально-этическая и культурно-эстетическая катастрофа, длящаяся почти два десятилетия. Такого деструктивного, хамского и развратного ТВ нет больше ни в одной цивилизованного стране мира. Почти все каналы, как вампиры, упиваются кровью, прославляют блуд, смакуют непотребства во всех их гнусных проявлениях и живописуют, захлебываясь в экстазе, разнообразные катастрофы (АиФ, 12.04.12).

Помимо выделенных слов, оценочное содержание последнего текста выражают метафоры и сравнения (морально-этическая и культурно-эстетическая катастрофа; как вампиры, упиваются кровью). Все вместе они «давят» на сознание читателя, заставляя подумать: автор преувеличивает, увлекается своим негодованием - что называется, впадает в раж.

Приведем еще примеры использования стилистически сниженной лексики в сфере культуры:

Нижегородцев Мамонова «взял». В зале фанатка в белой кофточке стала кричать: - Давай, папа, жми! Я тебя люблю! Билетеры пытались выволочь ее из зала - не получилось. Потом пришли два дюжих охранника, которых девчонка послала вдаль громко, на весь зал (КП, 13.04.12). Современная литература превратилась в качалку долларов, никого не интересует качество: Главное - хорошо продать. <…> «Прикончить» мальчика в очках Джоан Роулинг не позволят издатели: кто же захочет лишиться сотен миллионов? (АиФ, 10.11.13). А еще в туалете я наткнулась на Пэрис Хилтон! Она посмотрела на меня и спросила, где я раздобыла такое клевое платье (АиФ, 23.04.12) Став мифом Сонька пошла по рукам беллетристов. У нее образовался статус фольклорного персонажа. Поди, пробейся к его прообразу. Это так же нереально, как сыскать прототипа Иванушки-дурачка (КП, 26.11.13). Каким должен быть воротила шоу-бизнеса? <…> Он рулил компанией грамзаписи <…> музыкальными журналами, телеканалами <…> и радио «Хит FM». Но в 2002 году вдруг порвал с шоу-бизнесом (КП, 24.03.12). Канадский хоккеист, поигравший за подмосковный «Витязь», решил уйти в боксеры. Надоело, что за драки на льду постоянно удаляют. С такими талантами в мордобое Перро добьется большего (КП, 12.05.13). Здоровяки не подпускали к Каддафи на пушечный выстрел н икого из желающих его сфотографировать, тут же били по камерам. Скорее всего Саиф пришел поглазеть на голливудскую красавицу Крез…(АиФ, 04.05.12).

Таким образом, удельный вес разговорной лексики в анализируемых нами изданиях неоднороден. В серьезных изданиях, таких, например, как «Известия» разговорных слов достаточно мало, однако тем интереснее представляются эти немногочисленные примеры. Наибольшее количество слов, образованных по разговорным моделям, содержат «Комсомольская правда» и «Газета». Помимо разговорных слов здесь широко представлены слова так называемого общего жаргона, а также заимствования из других профессиональных и социальных жаргонов (например, жаргона автомобилистов, спортсменов, молодежного жаргона). «Аргументы и факты» занимают промежуточное положение - в данной газете достаточно активно используются разговорные слова, но, как правило, без жаргонной окраски.