"Душа хранит". Жизнь и поэзия Николая Рубцова

В гостях у Анатолия Андреевича Азовского я бывал не так часто, лишь тогда, когда приезжал в Полевской к родителям во время отпуска. Иваново – Екатеринбург – Полевской – расстояние неблизкое. Предварительно я звонил ему, что собираюсь в гости, он всегда был рад моему приезду. Из окна его квартиры на пятом этаже пятиэтажного дома хорошо видна Азов-гора – географическая достопримечательность нашего края. Настоящая фамилия Анатолия Андреевича – Черноскулов. Тайну его псевдонима Азовский, впоследствии ставший фамилией, я пытался узнать у него сразу, когда мы познакомились на собраниях возрожденного в конце восьмидесятых в г. Полевском литературного объединения «Рассвет». Собрания проводились в«Малахитовой гостиной» заводского Дворца культуры. В Полевской, в родные края Анатолий Андреевич вернулся жить уже под псевдонимом Азовский. И когда я невзначай поинтересовался: «Не гора ли Азов позвала Вас на Родину?» - Он, улыбаясь, ответил: «Нет, Паша, с горой пока рядом себя не могу поставить, апсевдоним придумал, когда жил в Ростовской области, есть там такой город Азов.» Азовскому понравилось моё предположение, да и многие литераторы из Полевского так и считали, что поэт вернулся в родные края, поскитавшись и повидав многое в своей нелёгкой жизни. Шутили, мол, блудный сын вернулся к горе Азов.
На творческих встречах литобъединения «Рассвет» мне удавалось бывать не каждый раз, поскольку тогда я жил, работал и творил в Екатеринбурге. А вскоре мне пришлось уехать жить в г. Иваново, с тех пор наши творческие посиделки с Азовским были раз в году. Я приезжал в Полевской во время отпуска, звонил Азовскому, мы договаривались о встрече, он всегда был рад и приветлив. Особенно мне запомнилась наша встреча, когда он решил меня записать на свой магнитофон, я был с гитарой, и он, очевидно, решил воспользоваться случаем. Для меня это было немного неожиданно, ведь к любому концерту или к записи я всегда готовился заранее. А тут Азовский хотел, чтобы всё было, как можно естественнее, чтобы наша встреча-беседа была вживую запечатлена на магнитофонной кассете. Эта запись сохранилась (о качестве говорить не буду), все слова слышно разборчиво. Он задавал вопросы, я пел свои новые песни.
А ещё в гости к Азовскому мы приходили с Николаем Вахтиным, это было почти каждое лето. Мы с Николаем брали гитару, вино, торт к чаю. Вино Анатолий Андреевич не пил, чай всегда приветствовал. Мы душевно общались, он читал нам свои новые стихи, слушал нас. Всё так было и летом 2012 года – последним летом для Анатолия Андреевича. Мы с Николаем Вахтиным в гостях у Азовского. 7 августа. Анатолий Андреевич в приподнятом настроении, чувствовал себя бодро, какая-то новизна присутствовала в его настроении, как будто он избавился от какого-то груза на душе. Он попросил сына Андрея принести коробки с экземплярами новых книг. Он всегда нам дарил свои новые сборники с автографом, и в этот раз порадовал, к тому же в нагрузку ещё по десять двадцать экземпляров каждому. Я пытался поскромничать, и не брать лишнего, но Азовский настаивал: «Паша, бери, сколько унесешь, и дари просто тем людям, кто имеет хоть какое-то отношение к стихам!..»
Я почувствовал какую-то грустинку в его словах, отчаяние, мол, кому сейчас нужны книжки, тем более со стихами?.. Реализации нет, лежат стопами под кроватью… Раньше, когда работал в школе, книжки расходились веселее… Надо, чтобы этим кто-то занимался, сыну Андрею этим заниматься тоже некогда…
Есть такое понятие, что поэты чувствуют приближение своей смерти, не смею утверждать, но вполне возможно, что у Анатолия Андреевича было такое предчувствие. Обычно он дарил по нескольку книжек, а в этот раз он был готов целыми коробками нам отдать часть тиража своих последних сборников. Он всегда верил и надеялся, что слово имеет силу, и оно должно быть не только вовремя сказано, но и вовремя прочитано. Тем летом в гостях у Азовского мы с Николаем были недолго, не стали злоупотреблять гостеприимством, пообщались, почаёвничали. Мне даже удалось сделать несколько снимков на мобильный телефон. Как ни старался Анатолий Андреевич держаться бодро, однако, была заметна его усталость. Из наших разговоров запомнилось: Азовский говорил о поэзии, дескать, пишется порой так легко, слова сами ложатся в строки и складываются в четверостишия. А когда прочитаю стихотворение, думаю, что когда-то я об этом уже писал…Может это и означает то, что уже сказал всё, что хотел?..
Мы всегда с Николаем подбадривали Азовского, пиши, Анатолий Андреевич, пусть хорошие и добрые стихи повторяются, может и добра на Земле будет больше. Попрощались мы легко, обнявшись, пожав друг другу руки. Азовский, как всегда сказал: «Паша, передавай привет городу невест!»
На следующий день мы с Николаем решили передать часть книг подаренных Азовским в городскую библиотеку г. Полевского в северной части города. Идея была Николая, мы были уверены, что там обязательно найдёт своего читателя такое количество новых книг известного поэта. После библиотеки Николай меня пригласил к себе домой в гости попеть песен, пообщаться, в баньке попариться. Мы продолжили разговор об Анатолии Андреевиче, и пришли к выводу, что из всех наших поэтов-современников Азовский, пожалуй, стал первооткрывателем в сфере образования. Сочинять стихи он начал учить детей в поэтическом клубе при «Бажовском центре детского творчества», затем он преподавал стихосложение в начальных классах в школах г. Полевского.Он был замечательным педагогом. Посредством стихосложения учил детей доброте и нравственности, воспитывал в них любовь к природе, ко всему прекрасному в окружающем мире. Дети успешно сочиняли стихи, впоследствии эти стихи издавались в сборниках, радовали детей, а также их родителей. «Полевские зайчики», «Кошелёк из листика» - замечательные сборники, это сама непосредственность детская, наполненная чистотой и добротой. Много находок-улыбок было в детских стихах на уроках Азовского. Вот, к примеру, какие частушки сочиняют дети:

Дима Клепиков
* * *
У меня есть дома ёж,
На меня он так похож,
Что, наверно, весь наш класс,
Распознать не может нас.

* * *
Мне вчера на два денька
Дали рыжего щенка,
А когда привёл обратно,
Цвет щенка был непонятным.

Катя Лунёва
* * *
А у нас котёнок есть,
Жоркой мы его прозвали.
Очень любит Жора есть,
Вот за то и имя дали.
Андрей Медведев
* * *
На охоте кот Емеля
Просто до безумья смел.
Говорят, что в этом деле
Он не мышь - собаку съел!

Артём Сутягин
* * *
Если б Зина не глазела
В скважину замочную,
То на лбу бы не имела
Шишку крупноблочную.

* * *
Почему у Саши сажа
На ушах и на носу?
Потому, что жарил Саша
Сам на печке колбасу.

Поля Косенко
* * *
Наша школа ждёт гостей -
Замечательных друзей.
Приезжайте без помехи,
Дорогие наши чехи!

Эдик Маракин
* * *
Даже импортных друзей
Обыграли мы в хоккей.
Помня нашу ту победу,
Больше к нам друзья не едут.

Азовский был талантливый педагог, дети его любили, им было интересно на его уроках.Пожалуй, больше 15 лет Азовский работал с детьми, и хотел, чтобы во всех школах, в начальных классах были введены уроки стихосложения. Стихи помогают быстрее мыслить, развивать воображение, находить сравнения и образы в окружающем мире, развивают речь. Как научить детей сочинять стихи, Азовский доходчиво изложил и поделился в своей книге «Стихи начинаются с урока в школе. Практическое пособие».
Азовский учил творческому мастерству и взрослых поэтов, будучи руководителем литобъединения «Рассвет», помогал в издательстве их первых сборников. У меня бережно хранятся эти сборники: Л. Пивоварова, Н. Вахтин, Д. Сорокова. Помню, как Азовский меня поторапливал, чтобы я принес ему подборку моих стихов. Но почему-то я не подсуетился вовремя, не помню, по каким причинам тогда пропустил собрания «рассветовцев». Когда я принес подборку своих стихов, было уже поздно, сборники были уже в печати. Я сам был виноват в этом. Мне, конечно, было жаль, но кажется, что Азовский сожалел об этом больше, чем я, когда мы встречались у него на посиделках. И для меня он был учителем, наставником, и во многом я ему благодарен. Как таковые стихи в то время, можно сказать, я не писал, в основном сочинял песни, не соблюдая форм и размеров. Но каждый раз, когда я посещал собрания «Рассвета», всегда находил, чему нужно поучиться. Учились писать сонеты, акростихи, верлибры и т.д. И у значительной части учеников это хорошо получалось.
Азовский был замечательным человеком поэтом, учителем и наставником, он был целителем наших душ, и когда мы собирались «на огонёк», где бы то ни было, в «Малахитовой гостиной» дворца культуры, или у него дома, на душе становилось легче. А лечил Азовский чувством доброты. Вот его слова:
«…На склоне лет, когда за спиной твоей не только пережитые годы, но и накопленный опыт в искусстве выживания, всё больше не хочется этого искусства – ловчить, вывертываться, ублажать, терпеть и т.д. Всё-таки душе ближе то, что естественно, что изначально в нас заложено. Как прекрасно, например, врожденное чувство доброты. И ведь это от нас зависит, дать ему разрастаться в душе, или, как говорится, с поля вон! Но как уродливо, как гадко выглядит такое поле. Каждому доброта нужна! И, как я заметил, чаще всего она проявляется тогда в людских отношениях, когда они не лгут (особенно в корыстных целях) друг другу. То есть, когда они искренни. Во всём!..»

Азовский ушел из жизни осенью 12 ноября 2012 года.
Светлая память поэту Анатолию Андреевичу Азовскому.
Ушел поэт из жизни, но живы его стихи, его надежды, его доброта…

* * *
Эх, пожить бы беспечально
Ну хотя б один денек,
Чтоб надеждой обещальной
Залудить все раны смог!

Чтоб за день за этот силы
Поднабраться бы успеть,
И тогда – хоть до могилы! –
Можно будет боль терпеть.

Уж тогда ни в коем разе
Беспечально б дни не шли,
И у разных несуразиц
Уши в космос не росли.

Ведь пора б трудом-заботой
Дни заполнить до краев,
Чтоб Россию из болота
Нам тащить не сто годов.

Чтоб о крае нашем горном
Мой потомок (жаль – не я)
Мог сказать однажды гордо:
- Это родина моя!

* * *
С кем-то спорим, что-то ищем...
А в конце концов,
Понесут нас на кладбище
Догонять отцов.

И покой найдут свой кости
Средь могильной тьмы...
Ведь и вправду - только гости
В этом мире мы.

Ведь и вправду, как ни бейся,
Но не повернуть
Отведенной жизни рельсы
На обратный путь.

И блуждал ли по потемкам,
Или жил светло,
Все оставишь ты потомкам -
И добро, и зло...

Вот и мой черед подходит
Перейти туда,
Где и солнышко не всходит,
Не грозит беда.

И когда я на погосте
Буду спать в тиши,
Вы стихи мои размножьте
На помин души.

Беру с полки заветную книжицу... “Звезда полей”. Действительно - звезда. И не только - полей! На титульном листе надпись: “Дорогому другу Толе Азовскому от Николая Рубцова”. И дата - 2 июня 1967 года. Нет, познакомился я с ним немного раньше. Вернее, знакомств с ним у меня было два: вначале - с его стихами, а потом уж, в Литинституте имени М. Горького, - с ним самим.

Что сказать о первом знакомстве? Где-то читал я о Есенине, что когда появились в печати его стихи, то любители поэзии набросились на них, как “на свежую землянику в январе”. Вот такой “земляникой” показались мне и стихи Николая Рубцова при первом знакомстве с ними. А было это в середине шестидесятых. Жил я тогда в Свердловске, где, как, вероятно, и по всей стране того времени, было слишком много шума вокруг так называемой, а точнее, названной позднее - эстрадной поэзии. Конкурировало тогда с этим направлением в нашей изящной словесности еще одно - интеллектуальная поэзия.

Что говорить, шуму тогда было много. Особенно среди молодых поэтов. На наших литературных четвергах за огромным круглым столом библиотеки свердловского Дома работников искусств спорили до хрипоты, а то и чуть ли не до кулаков дело доходило: каждый отстаивал свою точку зрения, каждый с пророческой убежденностью указывал, как писать надо. Одни, их, конечно, большинство, - евтушенко-вознесенско-рождественского направления жаркими сторонниками были, другие - винокуро-тарковскую поэзию на щит поднимали, третьи пели в кулуарах что-то книжно-романтическое из Новеллы Матвеевой:

Ах, никто не придет, не споет,
“Летучий голландец” на дрова пойдет,
И кок приготовит на этих дровах
Паштет из синей птицы...

И вот как-то после очередного “четвергования” вышли мы с Юрием Трейстером - жил такой поэт в Свердловске - на воздух, освежиться немножко от жарких баталий. И Юрий вдруг сказал:

Спорим, спорим... А может, так писать надо? - и тихо, но очень выразительно прочитал:

В горнице моей светло.
Это от ночной звезды.
Матушка возьмет ведро,
Молча принесет воды...

Меня как будто током пробило. Так неожиданно, так до мороза по коже прозвучали эти бесхитростные строки.

Чьи это? Неужели твои?

Да что ты! Это - Николай Рубцов. В последнем номере “Юности”...

Немногих тогда еще захватила эта рубцовская “земляника”, но сторонники сразу же нашлись. И жаркие! В том числе и я. А вот после публикации в “Октябре” имя Николая Рубцова уже твердо вошло в наши горячечные споры. Тогда открыли мы и Владимира Соколова, и Бориса Примерова, и Анатолия Передреева, и многих других поэтов, на которых раньше и внимания не обращали.

Лично же с Николаем Рубцовым я познакомился года через два в буйных стенах общежития Литинститута. Случилось так, что сессии нашего второго курса заочного отделения и четвертого, на котором учился Николай, проходили в одно и то же время. Студенты-заочники держались тогда в отношениях с собратьями-очниками довольно воинственно и настырно, стараясь во всем их перехлестнуть. Разве только с некоторыми дружили. Для меня близким из этих “некоторых” был Саша Петров, земляк-уралец. Сошлись мы с ним не только как земляки, но из-за одинакового отношения к поэзии Николая Рубцова.

И вот однажды Саша и говорит:

Хочешь с Рубцовым познакомиться? Л и ч н о! - На последнее слово он надавил. Я долго смотрел на его цыганскую шевелюру и молчал. Однако в голове переталкивались недоверчивые мысли: разыгрываешь, мол, землячок. Расколоть на “Три семерки” хочешь? Так я и без розыгрыша согласен...

Да ты что, не понял, о ком говорю?

Да ладно тебе, - все еще не верил я. А надо сказать, что у Рубцова тогда только-только вышла в свет его “Звезда полей”, сразу же очень крепко тряхнувшая тогдашний поэтический мир, и автор ее для меня, опубликовавшего к тому времени лишь куцую подборку в журнале “Урал” да несколько стихотворений в свердловской прессе, казался недосягаемым. Мне как-то и не верилось, что Рубцов - мой современник, что с ним можно, как Саша сказал, познакомиться лично, что и он учится (чему же такого кудесника слова можно научить?) у тех же профессоров, что и я.

Убедившись наконец, что Саша не врет, я заволновался:

А удобно ли? А не пошлет ли он подальше?

Да что ты, Николай - простецкий парень. Я вот тут (а стояли мы в общежитском коридоре, возле кухни) картошечку в мундирах сообразил. Так что и порубаем с ним вместе.

Ну уж нет. На готовенькое я не согласен. Ты пока доваривай картошку, а я мигом в магазин сбегаю. Знакомиться, так уж по-русски...

“Звезды полей” к тому времени у меня еще не было, нигде не мог купить. А тут... Выскакиваю из общаги, и только направо к магазину повернул, а навстречу от троллейбусной остановки - Юрка Конецкий, еще один дружок из Свердловска.

Здороваюсь, а в руках-то у него, вижу - рубцовская книжка, читал, видимо, в троллейбусе.

Ты иди в нашу комнату! Только у вахты не задерживайся, как будто и ты свой. А я сейчас, только в магазин сбегаю. Отметим твой приезд. - У Юрки аж глаза заблестели от такого гостеприимства. - Это у тебя что, Рубцов? Дай-ка. Пока в очереди за бутылками стою, взгляну.

Милый Юрка от предвкушения застолья и Рубцова не пожалел!

В свою комнату я, конечно же, не спешил. Спешил со свертками к Сашке на кухню.

В комнате, куда мы вошли, Рубцов сидел один. Сплошными, как бы без зрачков, черными глазами Николай скользнул по мне, по моим, торчащим из-под каждой руки, сверткам и вопросительно уставился на Петрова.

Николай встал и подал мне маленькую, но крепкой кости руку. Коротко сказал:

Рубцов, - а потом, вероятно, почувствовав, что фамилия прозвучала не к месту официально, сгладил помягче: - Николай.

Знаю, - задето буркнул я и, почему-то сразу перейдя на “ты”, выдал: - Давно за тобой слежу.

Уловив в рубцовском взгляде удивление из-за этого “слежу”, открыто рассмеялся:

Да не за тобой слежу, а за твоими стихами. И в “Юности”, и в “Октябре” читал. И книгу вот твою раздобыл, - я непроизвольно хлопнул по карману пиджака.

А ну-ка дай, - заметил Рубцов мой жест. В голосе его прозвучало резковатое нетерпение. Я с недоумением протянул ему “Звезду полей” и... просто опешил. Николай резко, одним движением, вытряхнул книгу из суперобложки и довольно злобно разорвал последнюю на мелкие кусочки. Я выхватил у него оголенную книгу и быстро засунул обратно в кар-ман. Подумал, что и ее та же участь ждала. В Литинституте все бывает!

Не бойся, не изорву, - успокаивающе усмехнулся Рубцов, видя, с какой торопливостью я застегиваю карман на пуговицу. - Рисунок на обложке-то просто ужас. Вот я по мере сил и борюсь с ним. - И Николай стал смеяться, да до того звонко, что не поддержать его было просто невозможно. А рисунок-то, и действительно, был, как говорится, не блеск. Своим кубизмо-абстрактным нагромождением деталей он ну никак не выражал сути такой простой русской книги.

Сели за стол. Николай оказался не очень-то разговорчивым собеседником, больше гмыканьем поддерживал наш с Сашкой треп. Но на анекдоты, особенно если они не слишком заумные, реагировал всегда безотказно - своим колокольчиковым смехом... И можно бы сказать, что ужин проходил вполне задушевно, если бы я, увлекаясь иногда своей болтовней, не замечал на себе его серьезный, оценивающий взгляд. Как я убедился потом, болтунов, особливо “дюже ученых”, он терпеть не мог. Помню, при одном застолье, довольно обширном и вширь, и ввысь, у нас такой “научный” разговор о нашей родной литературе шел, такие мудреные словечки блистали в нем, что без толкового словаря не сразу все и поймешь. Особенно один наглаженный товарищ старался. Уж так он своей эрудицией сыпал, что никому и слова сказать не давал. Да и где еще он мог высказать свои умные мысли? Печатать его интеллектуальную поэзию почему-то не спешили, а выразиться, просветить кого-то (хоть нас, темных) ему очень хотелось. Не зря же он до Литинститута еще один вуз кончал! Вот и распускал перед нами перышки всех цветов. А Николай, хмурясь, слушал, слушал (наверно, час молчал), да вдруг как выдаст какой-то монолог минут на пять, состоящий из одних философских терминов, да так выдал, что отглаженный товарищ аж привял у нас на глазах, совсем серым стал.

Летели годы - 68-й, 69-й... Многое было в них, но почти на всех сессиях я встречался с Николаем Рубцовым. Одно время даже жили в одной комнате. И был он совсем не таким (по крайней мере, для меня), каким представляют его сейчас во многих статьях-воспоминаниях: он-де и мрачный, и сложный был... Мне кажется, более простого человека в общежитии и не было тогда. Случалось, конечно, при нашей-то шумной жизни, и с ним иногда, ну да с кем не бывает... А вообще, с людьми малознакомыми он держался осторожно, а чаще всего - замкнуто. Но уж если принимал кого за своего, то у этого “своего” и мысли о какой-то “загадочной личности” возникнуть не могло. Просто умел он избегать разговоров о себе, о своей прошлой жизни. Но ведь и он живой человек был, и при желании (а не праздном любопытстве) и из него кое-что “выковырнуть” можно было. Помню, рассказал ему однажды, как с его стихами познакомился. И попросил рассказать, где и как написал он стихотворение “В горнице” (“В горнице моей светло...”). Высокий смугловатый лоб его как-то сразу посветлел, сплошные черные глаза потеплели:

В лесу грибы собирал. Рыжиков тогда много было. Целый короб насобирал и присел покурить у лесной сторожки (что это за лесная сторожка была, я так и не спросил. Перебивать не хотелось). Сижу, курю, думаю о разном. На душе и грустно, и хорошо. Маму вспомнил. Лицо ее совсем забыл, но вот кажется все, что оно грустным и светлым у нее было. Тут и слова пришли...

Надо сказать, что говорить о грибах мы могли с ним бесконечно, как болельщики о футболе. Оба заядлые грибники были. Как начнем с ним про “грузди, обабки, рыжики, синявки”, другие из комнаты уходили - слюнки текли. Приходилось иногда и изменять кое-что в родных грибных местах. У нас, в бажовских полевских лесах, никогда рыжиков много не росло, а в рассказах я иногда ведрами их домой носил. Ну да кто уж в таких делах не без греха...

Видел я Николая и в порыве творческой радости. Заскакивает он как-то в комнату (только что с вокзала приехал, билет в родную Вологду в предварительной кассе купил), а сам - аж сияет весь.

Слушай, я экспромт сочинил, пока в троллейбусе ехал, - закричал он еще с порога: - Я уплыву на пароходе, потом поеду на подводе...

Не можем мы, пишущие, чутко-осторожными друг к другу быть. Если что не по тебе, надо сразу же правду-матку высказать. Да погорячее, чтобы “дошло”. Вот и я тогда. Еще не утихло радостное, стосковавшееся “И буду жить в своем народе!”, а я уже с замечанием:

Что это у тебя за строка - “Потом еще на чем-то вроде”? Для рифмы, что ли?

Радостное возбуждение у Николая сразу на убыль пошло. Смотрит на меня своими сплошно-черными, чё, мол, тут непонятного? А потом, подумав, тихо так говорит:

Да как ты не поймешь? Я ведь не знаю с е й ч а с, что там за оказия мне подвернется.

Помню Николая и беззащитно-грустным. Как-то после окончания сессии собирался я домой, в Свердловск. Николай почему-то не торопился в свою Вологду, хотя сессия у него тоже кончилась. Сидим вдвоем (все поразъехались уже), не спеша “посошок” потягиваем. Грустно было. Под настроение я и пожаловался Николаю, что дома не все у меня ладно - жена болеет, квартиры своей нет. Николай сочувственно помалкивал. Потом вздохнул тяжело и говорит:

Ничего. Обойдется. У тебя хоть какой-то, да все же тыл есть. Ждут тебя. А у меня и того нет - как говорится, ни дома, ни лома. Ехать бы вот надо, а к кому, кто ждет? По друзьям все мотаюсь. Надоел, поди, всем до чертиков...

Как резанули меня эти слова его. В первый раз слышал от него такое. Никогда не жаловался он на свое житье-бытье. Захотелось как-то помочь ему, забрать с собой. А куда? Сам у тещи на гнилых зубах жил, языком ее неласковым прикрывался.

О том, как читал Николай Рубцов свои стихи, написано много. Не стоит повторяться. Действительно, это было какое-то “действо”. Скажу только, что когда он увлекался чтением, то терпеть не мог, чтобы ему каким-либо образом мешали. Резким и злым делался он тогда. Мог и запустить чем-нибудь в мешавшего, а то и просто прогнать всех слушателей к чертям.

В последний раз видел я Николая Рубцова радостным, когда он сдал госэкзамены. Выскочил из двери, за которой сидела комиссия, и, как мальчишка, “ура” закричал. Всех встречных и поперечных обнимал. Да и как ему было не радоваться, если он из всего своего рода рубцовского первым высшее образование получил...

, РСФСР , СССР
(ныне Курганская область)

Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Анатолий Андреевич Азовский (6 декабря , Большое Кабанье , ныне Курганская область - 12 ноября , Полевской , Свердловская область) - русский советский поэт, журналист .

Биография

Анатолий Андреевич Черноскулов родился 6 декабря 1940 года в селе Большое Кабанье Кабанского сельсовета Шадринского района Челябинской области (с 1943 года Курганской области). Фамилию Азовский взял в честь горы Азов , расположенной в 8 км от г. Полевского Свердловской области.

Отец, Андрей Иванович и мать Евдокия Ивановна работали в ремесленном училище на Полевском криолитовом заводе.

В 1956 году поступил в Свердловске в строительное училище № 69, окончил его плотником ІV разряда. Служил в Советской Армии .

В 1957 году работал плотником на строительстве Белоярской ГРЭС , в 1958 году на строительстве стана «В» Первоуральского новотрубного завода , в 1959 году на Медной горе (Гумёшевский рудник), в 1960-1961 годах участвовал в строительстве космодрома Байконур . На Байконуре тяжело заболел и был комиссован, лечился в Камышловском госпитале инвалидов Отечественной войны .

В 1962 году поступил в Свердловский строительный техникум, на отделение «Строительные машины и оборудование». После окончания техникума работал линейным механиком в Омутинской ПМК .

В 1966-1970 годах работал мастером на Свердловском заводе трансформаторов тока, техником-конструктором на оборонном предприятии «почтовый ящик Свердловск-79». Работал в полевской газете «Северский рабочий».

В 1971-1978 годах работал корреспондентом в газете «Светлый путь». Параллельно вёл городское литобъединение при газете «Знамя коммуны» (в Новочеркасске).

В 1978-1987 годах работал литературным консультантом в молодёжной газете «Комсомолец» .

В конце декабря 1987 года вернулся в Полевской, работал в сфере дополнительного образования, вёл литературное объединение «Рассвет» сначала при ДК СТЗ, затем при Доме пионеров, Центре развития творчества детей и юношества. Организатор общества са­модеятельных поэтов «Простор» (ДК Северского трубного завода).

Анатолий Андреевич Азовский умер 12 ноября 2012 года . Похоронен в Полевском , на южном кладбище

Творчество

Первая публикация стихов Анатолия Азовского была в городской газете «Рабочая правда». Некоторые стихи стали песнями, например «Есть на свете речка Полевая».

Через всю по­эзию Азовского яркой линией проходит чувство любви к Уралу. У него своё, глубокое виде­ние окружающего: природы, птиц, реки, человеческих стра­даний и радости.

Награды, звания и премии

  • Звание «Заслуженный работник культуры Российской Федерации » (2003).
  • Лауреат Третьего творческого фестиваля молодёжи Дона (1971)
  • Лауреат конкурса Ростовского областного Совета мира за книгу «Свидание с землей» (1981)
  • Лауреат литературной премии Ростова-на-Дону (1991)
  • Диплом литературной премии акционерного общества «Урал-регион» за книгу «Пора откровения» (1992)
  • Лауреат премии имени Н.Ф. Зюзёва за выдающуюся работу по сохранению историко-культурного наследия Полевского края (2014, посмертно)

Семья

Анатолий Андреевич Азовский был трижды женат. С последней супругой Марией вырастили двух сыновей: Андрея и Евдокима.

Память

12 сентября 2013 года Центральной городской библиотеке г. Полевской присвоено имя А.А. Азовского. Проходят Азовские чтения.

Сочинения

Стихи Анатолия Андреевича Азовского печатались в журналах: «Дон », «Урал », «Наш современник ». Выходили отдельными сборниками.

Напишите отзыв о статье "Азовский, Анатолий Андреевич"

Примечания

Отрывок, характеризующий Азовский, Анатолий Андреевич

Старушка грустно на меня посмотрела и, покачав своей седой головой, тихо сказала:
– Ошибка ошибке рознь, милая… Не каждая ошибка искупается всего лишь тоской и болью или ещё хуже – просто словами. И не каждый желающий раскаяться должен получить на это свой шанс, потому-то ничто, приходящее даром, по великой глупости человека, не ценится им. И всё, дарящееся ему безвозмездно, не требует от него усилий. Поэтому, ошибшемуся очень легко раскаяться, но невероятно тяжело по-настоящему измениться. Ты ведь не дашь шанс преступнику только лишь потому, что тебе вдруг стало его жалко? А ведь каждый, оскорбивший, ранивший или предавший своих любимых, уже на какую-то, хотя и ничтожную долю, в душе преступник. Поэтому, «дари» осторожно, девочка…
Я сидела очень тихо, глубоко задумавшись над тем, чем только что поделилась со мной эта дивная старая женщина. Только я, пока что, никак не могла со всей её мудростью согласиться… Во мне, как и в каждом невинном ребёнке, ещё очень сильна была несокрушимая вера в добро, и слова необычной старушки тогда казались мне чересчур жёсткими и не совсем справедливыми. Но это было тогда...
Как будто уловив ход моих по-детски «возмущённых» мыслей, она ласково погладила меня по волосам и тихо сказала:
– Вот это я и имела в виду, когда сказала, что ты ещё не созрела для правильных вопросов. Не волнуйся, милая, это очень скоро придёт, даже, возможно, скорее, чем ты сейчас думаешь...
Тут я нечаянно заглянула ей в глаза и меня буквально прошиб озноб... Это были совершенно удивительные, по-настоящему бездонные, всезнающие глаза человека, который должен был прожить на Земле, по крайней мере, тысячу лет!.. Я никогда не видела таких глаз!
Она видимо заметила моё замешательство и успокаивающе прошептала:
– Жизнь не совсем такая, как ты думаешь, малышка… Но ты поймёшь это позже, когда начнёшь её правильно принимать. Твоя доля странная... тяжёлая и очень светлая, соткана из звёзд… Много чужих судеб в твоих руках. Береги себя, девочка…
Я опять не поняла, что всё это значило, но не успела ничего больше спросить, так как, к моему большому огорчению, старушка вдруг исчезла… а вместо неё появилось потрясающее по своей красоте видение – будто открылась странная прозрачная дверь и появился залитый солнечным светом дивный город, словно весь вырезанный из сплошного хрусталя... Весь искрящийся и блистающий цветными радугами, переливающийся сверкающими гранями невероятных дворцов или каких-то удивительных, ни на что непохожих строений, он был дивным воплощением чей-то сумасшедшей мечты… А там, на прозрачной ступеньке резного крыльца сидел маленький человечек, как я потом рассмотрела – очень хрупкая и серьёзная рыжеволосая девочка, которая приветливо махала мне рукой. И мне вдруг очень захотелось к ней подойти. Я подумала, что это видимо опять какая-то «другая» реальность и, вероятнее всего, как это уже бывало раньше, никто и ничего мне опять не объяснит. Но девочка улыбнулась и отрицательно покачала головой.
Вблизи она оказалась совсем «крохой», которой от силы можно было дать самое большее пять лет.
– Здравствуй! – весело улыбнувшись, сказала она. – Я Стелла. Как тебе нравится мой мир?..
– Здравствуй Стелла! – осторожно ответила я. – Здесь правда очень красиво. А почему ты называешь его своим?
– А потому, что я его создала! – ещё веселее прощебетала девчушка.
Я остолбенело открыла рот, но никак не могла ничего сказать... Я чувствовала, что она говорит правду, но даже представить себе не могла, каким образом такое можно создать, тем более, говоря об этом так беспечно и легко…
– Бабушке тоже нравится. – Довольно сказала девочка.
И я поняла, что «бабушкой» она называет ту же самую необычную старушку, с которой я только что так мило беседовала и которая, как и её не менее необычная внучка, ввела меня в настоящий шок…
– Ты здесь совершенно одна? – спросила я.
– Когда как… – погрустнела девочка.
– А почему ты не позовёшь своих друзей?
– У меня их нет… – уже совсем грустно прошептала малышка.
Я не знала, что сказать, боясь ещё больше огорчить это странное, одинокое и такое милое существо.
– Ты хочешь посмотреть что-то ещё? – как бы очнувшись от грустных мыслей, спросила она.
Я только кивнула в ответ, решив оставить вести разговор ей, так как не знала, что ещё могло бы её огорчить и совсем не хотела этого пробовать.
– Смотри, это было вчера – уже веселее сказала Стелла.
И мир перевернулся с ног на голову… Хрустальный город исчез, а вместо него полыхал яркими красками какой-то «южный» пейзаж… У меня от удивления перехватило горло.
– И это тоже ты?.. – осторожно спросила я.
Она гордо кивнула своей кудрявой рыжей головкой. Было очень забавно за ней наблюдать, так как девочка по-настоящему серьёзно гордилась тем, что ей удалось создать. Да и кто не гордился бы?!. Она была совершенной крошкой, которая, смеясь, между делом, создавала себе новые невероятные миры, а надоевшие тут же заменяла другими, как перчатки... Если честно, было от чего прийти в шок. Я старалась понять, что же здесь такое происходит?.. Стелла явно была мертва, и со мной всё это время общалась её сущность. Но где мы находились и как она создавала эти свои «миры», пока что было для меня совершенной загадкой.
– Разве тебе что-то непонятно? – удивилась девочка.
– Говоря честно – ещё как! – откровенно воскликнула я.
– Но ты же можешь намного больше? – ещё сильнее удивилась малышка.
– Больше?.. – ошарашено спросила я.
Она кивнула, смешно наклонив в сторону свою рыжую головку.
– Кто же тебе всё это показал? – осторожно, боясь чем-то её нечаянно обидеть, спросила я.
– Ну, конечно же бабушка. – Как будто что-то само собой разумеющееся сказала она. – Я была в начале очень грустной и одинокой, и бабушке было меня очень жалко. Вот она и показала мне, как это делается.
И тут я, наконец, поняла, что это и вправду был её мир, созданный лишь силой её мысли. Эта девочка даже не понимала, каким сокровищем она была! А вот бабушка, я думаю, как раз-то понимала это очень даже хорошо...
Как оказалось, Стелла несколько месяцев назад погибла в автокатастрофе, в которой погибла также и вся её семья. Осталась только бабушка, для которой в тот раз просто не оказалось в машине места... И которая чуть не сошла с ума, узнав о своей страшной, непоправимой беде. Но, что было самое странное, Стелла не попала, как обычно попадали все, на те же уровни, в которых находилась её семья. Её тело обладало высокой сущностью, которая после смерти пошла на самые высокие уровни Земли. И таким образом девочка осталась совершенно одна, так как её мама, папа и старший брат видимо были самыми обычными, ординарными людьми, не отличавшимися какими-то особыми талантами.
– А почему ты не найдёшь кого-то здесь, где ты теперь живёшь? – опять осторожно спросила я.
– Я нашла… Но они все какие-то старые и серьёзные… не такие как ты и я. – Задумчиво прошептала девчушка.
Вдруг она неожиданно весело улыбнулась и её милая мордашка тут же засияла ярким светлым солнышком.
– А хочешь, я покажу тебе, как это делать?
Я лишь кивнула, соглашаясь, очень боясь, что она передумает. Но девчушка явно не собиралась ничего «передумывать», наоборот – она была очень рада, найдя кого-то, кто был почти что её ровесником, и теперь, если я что-то понимала, не собиралась так легко меня отпускать... Эта «перспектива» меня полностью устраивала, и я приготовилась внимательно слушать о её невероятных чудесах...

АНАТОЛИЙ АНДРЕЕВИЧ АЗОВСКИЙ

Карпов С.О., 2016 г.

Самобытность А. Азовского прежде всего в его стремлении
отражать жизнь во всей её многокрасочности, полнозвучности
и вместе с тем в исследовании микромира человеческих чувств,
в умении находить душевные нити, которые связывают
его героев с землёй, их взрастившей.
В стихотворениях Азовского на редкость прочно соединены
мгновенность сердечного переживания и протяжённость,
объёмность жизни, им охваченной.
Они прозрачны по языку и глубоки по смыслу.
В. Могилкин

Анатолий Андреевич Азовский (06.12.1940-12.11.2012) родился в селе Кабанье Шадринского района Челябинской области. Поскольку отец Андрей Иванович Черноскулов с матерью Евдокией Ивановной до рождения Анатолия уже жили в Полевском (они переехали сюда в 1937/8 году), в Первомайском посёлке, будущий поэт всегда осознавал Полевской своей родиной. Родители трудились в ремесленном училище на Криолитовом заводе (папа - столяром, мама - на кочегарке, в прачечной, раздевалке, мыла полы). Жили тяжело, впроголодь. Большую помощь в воспитании Толи с сестрёнкой Августой оказывали бабушка Катерина Григорьевна и дедушка Иван Наумыч.

Учился Анатолий в школе № 1 до 6 класса. С малых лет помогал отцу рубить избы, перевозил на имевшейся в хозяйстве лошадке дрова и сено. В 1956-м поступил в Свердловске в строительное училище № 69, окончив его плотником IV разряда. С 1962-го - студент Свердловского строительного техникума отделения «Строительные машины и оборудование». Служил в армии. Строил Белоярскую ГРЭС и космодром Байконур, был мастером на заводе трансформаторов тока, конструктором на засекреченном оборонном предприятии, которое числилось по Свердловску «79-м почтовым ящиком». В 1966-м поступил в Литературный институт имени М. Горького в Москве, окончив его, обучаясь на заочном отделении. До переезда на Дон (1971) трудился в полевской газете «Северский рабочий», печатал стихи в «Рабочей правде». Много лет прожил в станице Багаевской Ростовской области. В 1971-78 годах работал корреспондентом в газете «Светлый путь». Параллельно вёл городское литобъединение при газете «Знамя коммуны» (в Новочеркасске), обучал детишек-казачат багаевской начальной школы азам стихосложения. С 1978 по 1987-й - сотрудник газеты «Комсомолец». Публиковался в журнале «Дон».

В конце декабря 1987 года вернулся в Полевской, где работал в сфере дополнительного образования. Вёл литературное объединение «Рассвет» сначала при ДК СТЗ, затем при Доме пионеров, давал уроки практического стихосложения в начальных классах. В 1991-м Анатолия Андреевича приняли в члены Союза писателей России. Он организовывал для юных поэтов поездки: на родину Д.Н. Мамина-Сибиряка (в посёлке Висим принимали участие в работе научной экспедиции «Летопись уральских деревень»), на родину П.П. Бажова в Сысерть, в областной лагерь отдыха «Юность», на фестивали «Майская радуга» и «Тавдинская ветка». Ходил с поэтами-школьниками в походы, от станции юных туристов возил на турбазу в деревне Раскуиха. Работал педагогом в «Центре развития творчества детей и юношества». Благодаря его таланту и усилиям состоялись десятки юных поэтов Полевского, издано более 40 сборников детских стихов.

Был трижды женат. С последней супругой Марией вырастил двух сыновей: Андрея и Евдокима. Евдоким окончил Пермскую академию искусств, живёт в Перми.

Анатолий Андреевич похоронен в городе Полевском, на южном кладбище.

В память о выдающемся земляке 12 сентября 2013 года Центральной городской библиотеке присвоено имя А.А. Азовского, проходят Азовские чтения. В 2014 году его именем были названы две горы в окрестностях Полевского. Первая - Гора Азовского - находится по дороге на Большую Лавровку, в лесном квартале № 55. Вторая - Камни Азовского - возвышается недалеко от первой, в 79-м квартале.

Награды:

1971. Лауреат Третьего творческого фестиваля молодёжи Дона;

1970-80-е. Лауреат конкурса Ростовского областного Совета мира за книгу «Свидание с землёй»;

1992. Диплом литературной премии «Регион-Урал» за книгу «Пора откровения»;

2003. Звание «Заслуженный работник культуры Российской Федерации»;

2014. Лауреат премии имени Н.Ф. Зюзёва за выдающуюся работу по сохранению и приумножению историко-культурного наследия Полевского края. Награждён посмертно за замечательные сборники стихов, воспевающие красоту родного края. (диплом)

СТИХИ
(из книги «Золотые стихи о красоте Полевского края»)
Берёзовый хор Этот хор, эти женские души И разливную звень голосов Сколько жить мне - и столько бы слушать, Не считая ни дней, ни часов!.. Дорогое, до боли родное, Всё, чем жил, и молился на что, Возрастает в душе моей вдвое, А быть может, не вдвое, а - в сто! Соловьиное, чистое, здравствуй, Вечно здравствуй на нашей земле, Чтоб не сгасли от жизни дурацкой Наши души в нагрянувшем зле. Пусть роднящей тоской приголубят, Пусть искрящим весельем зажгут Полевские песни-голубы, Что ни словом, ни звуком не лгут. Так и видится - ива над речкой, Так и слышится - поле шумит, А из далей легко и беспечно Сквозь века колокольчик звенит. К месту молодец добрый пригикнет, К месту девица павой пройдёт… Кто сказал, что Россия погибнет? Не погибнет, коль так вот поёт. Храм Петра и Павла Здравствуй, храм Петра и Павла! Так и вижу: над прудом Ты возносишь в небо плавно Осиянье глав с крестом. Убегают в сумрак тени… Пред обителью святой Преклоняю я колени, Как далёкий предок мой. Вновь я чувствую и верю, Что найду я здесь с утра, За лучистой этой дверью, Средоточие добра. Что сойдут к душе, помятой Бренной жизнью ветровой, Вместе с благостью крылатой И отрада, и покой. И в порыве озаренья, Мыслей строй своих тесня, Здесь найду я смысл сомненьям, Что терзали так меня. А уверясь в самом главном, Уловлю в людских сердцах: «Здравствуй, храм Петра и Павла, В наших душах и веках!» Жертвенный цвет Всё ж была не слишком-то легка мне Эта жизнь - как будто и не жил… Посидеть бы на уральском камне, Чтобы ветер душу просвежил. Посидеть, послушать сказы сосен, Посмотреть на дальнее жнивьё. От него вот-вот зачнётся осень, И пойдёт по лесу полымьё. Полыхнут осинники, и немо Закричит горящий березняк. Не от пепла ль посереет небо, Чтобы дать дождям холодный знак?.. Я не знаю, будет ли такое, Но когда в душе невмоготу, Представляю поле полевское И осинник в жертвенном цвету. *** Давно я не был в Полевском. Мой городишко дымно-грязный По лужам бродит босиком, Когда весна шумит, как праздник. В надрывах пасмурного дня, В порывах музыки капельной Он остаётся для меня Всё той же песней колыбельной. Прошли года, пройдут года, Но память сердца не остынет, И будет Полевской всегда Моей заглавною святыней! *** Есть на свете речка Полевая. По весне черёмуховый цвет Так её нарядно одевает, Что невесты краше в мире нет. Над её лесными берегами Пронеслось немало бурь-невзгод, Но богата речка родниками, Через годы чистая течёт. Реченька, речушка Полевая, Звонкая горлиночка моя! Ты ведёшь напев родного края, Ничего на сердце не тая. Не беда, что на пути недолгом Нянчишь ты один лесной покой - Без тебя, в конечном счёте, Волга Не была б великою рекой! *** Я смотрю на лохматые горки, На весёлую сосен хвою… Хороша ты, сторонка родная! Так и чую - сейчас запою. И зимою мой край чудно зелен, И в невзгоды отрада одна - Любоваться им тихо. Везде ли Столь чудесный есть вид из окна? Вот под самою тучкой колючей, Там, где ветер вихрастый живёт, Кружит ворон из сказки дремучей И в новейшую сказку зовёт. Сколько помню себя, столько были Мне опорой, надеждой моей Эти горки-пригорки из были И прошедших, и будущих дней. С ними беды все переносимы - Не позволят подолгу тужить: Даже самые лютые зимы Не они ли велят пережить? *** Ещё цветы виднеются в траве, Ещё не скоро осень забуянит, И кликом журавлиным в синеве Последние надежды лета ранит. Пойдём пройдёмся, милая моя, Туда, где мы весной с тобой бродили, Где трели Железянского ручья Ещё от прежних песен не остыли. Прислушайся! Как сосен ровен гуд, Как шелковист вокруг язык берёзок… Придёт пора, и все они замрут От ранних ли, от поздних ли морозов. Ну, а пока - и солнце в синеве, И август на любой лесной поляне Раздразнит нас ромашками в траве И запахами в тень ещё заманит. *** По перелескам детства бродит память, Дорогу находя по светлячкам. К местам, где ноги знают каждый камень, И звёзды припадают к родникам. Где дни проходят, травы не считая, А звон косы - провис на тишине, Где ключевая речка Полевая По камушкам струится в душу мне.

Труды педагога высшей категории, отличника народного образования:

- Азовский А.А. свидание с землёй: Стихи. - Ростов-н/Д.: Ростов. кн. изд-во, 1980. - 32 с.

- Азовский А.А. Есть на свете речка Полевая: Стихи. - М.: Современник, 1983. - 48 с.

- Азовский А.А. Перекаты: Стихи. - Ростов н/Д: Кн. изд-во, 1988. - 96 с.

- Азовский А.А. Пора откровения: Стихи. - Свердловск: РИО Упринформпечати, 1991. - 224 с.

Подарение: стихи детей города Полевского / Сост. Азовский А. - Свердловск: РИО Упринформпечати, 1991. - 100 с.

- Азовский А.А. Сентябрины: Стихи. - Екб.: Уральский литератор, 1995. - 136 с.

Последние детства минуты: стихи и проза старшеклассников г. Полевского / Сост. А. Азовский . - Екб.: Уральский литератор, 1996. - 104 с.

Танцующие снежинки: литературное творчество ребят из города Полевского / Сост. А. Азовский . - Екб.: Дом учителя, Уральское литературное агентство, 1998. - 160 с.

- Азовский А.А. Притяжение: Стихотворения и венки сонетов. - Екб.: Уральский литератор, 1998. - 160 с.

- Азовский А.А. Роднящая тоска: Стихотворения и венки сонетов. - Екб.: Уральское литературное агентство, 1999. - 160 с.

- Азовский А.А. Пережитое: лирика. - Екб.: Урал. литератор, 2000. - 248 с.

- Азовский А.А. Мир тебе, тихое счастье. Книга стихотворений. - Екб.: Урал. литератор, 2003. - 172 с.

- Азовский А.А. Дороги непутёвые мои: Фрагменты из памятного. - Екб.: Урал. литератор, 2004. - 228 с.

В гостях у снегирей: Стихи детей города Полевского / Ред.-сост. А.А. Азовский . - Екб.: Банк культурной информации, 2006. - 144 с.

- Азовский А.А. Звени, медуница! Избранные произведения. - Екб.: Банк культурной информации, 2006. - 408 с.

Бежал по улице ручей... Стихи ребят из города Полевского / Ред.-сост. А.А. Азовский . - Екб.: Банк культурной информации, 2007. - 284 с.

- Азовский А.А. Звоны ясные. Избранные стихотворения. - Екб.: Урал. литератор, 2008. - 140 с.

- Азовский А.А. В Полевском, в тихом граде районном. - Екб., 2011. - 242 с.

Гора Камни Азовского




Please enable JavaScript to view the comments powered by Disqus.

НИКАКАЯ ЧАСТЬ ДАННЫХ СТАТЬИ И ФОТО НЕ МОГУТ БЫТЬ ВОСПРОИЗВЕДЕНЫ В СЕТИ ИНТЕРНЕТ (НА ДРУГИХ САЙТАХ), НА ЭЛЕКТРОННЫХ НОСИТЕЛЯХ, В ПЕЧАТНЫХ И ДРУГИХ ИЗДАНИЯХ БЕЗ ПИСЬМЕННОГО РАЗРЕШЕНИЯ ВЛАДЕЛЬЦА АВТОРСКИХ ПРАВ (т.е. без разрешения С.О. Карпова).

129 0

(р. 6. 12. 1940)

Род. в с. Кабанье Курганской обл. Окончил Литинститут. Работал плотником на Белоярской электростанции (1957-59), техником-конструктором на заводе в г. Свердловск (1966-70), корреспондентом газ.: "Светлый путь" (1971-78), "Комсомолец" (1978-87). Педагог в Центре развития творчества детей (с 1988).

Автор кн. стихов: Свидание с Землей. Ростов-на-Дону, 1980; Есть на свете речка Полевая. М., 1983; Перекаты. Ростовское изд-во, 1988; Пора откровения. Свердловск, 1991; Сентябрины. Екатеринбург, 1995; Здравствуй, зоренька моя! Екатеринбург, 1997; Притяжение. Екатеринбург, 1998; Роднящая тоска. Екатеринбург, 1999. Составитель кн.: Кошелек из листика. Стихи, рассказы и сказки ребят из г. Полевской. Екатеринбург, 1993. Стихи печатает в журналах: "Дон", "Урал" (1989, № 11; 1991, № 6), "НС" (1985, № 7).

Член СП России (1991).

Поощрительный диплом по итогам обл. лит. конкурса (Ростов-на-Дону, 1981), премии акц. общества "Урал-регион" (1992), общества "В защиту мира", Мин-ва образования Свердловской обл.

Живет в г. Полевской Свердловской обл.

По материалам анкеты.


Значения в других словарях

Азов, Андрей Вадимович

(р. 24. 07. 1955) Род. в г. Ярославль в семье архитектора. Окончил ист. ф-т Ярославского ун-та (1977) и Открытый ун-т Израиля в Тель-Авиве (1996). Доктор филос. наук, кандидат ист. наук, доцент. Был членом КПСС (1990-август 1991). Работал в Ярославском химико-механическом техникуме (1977-86). Преподает в Ярославском пед. ун-те (с 1986). Печатается с 1982. Автор кн.: Проблема теоретического моделир...

Азовская, Валентина Александровна

Директор Малого зала Санкт-петербургской академической филармонии им. Д. Д. Шостаковича с 1982 г.; родилась 2 марта 1942 г. в г. Ленинграде; окончила Ленинградский государственный институт культуры им. Н. К. Крупской в 1965 г.; с 1966 г. работала заведующей культурно-массовым отделом Дома ученых РАН; 1969-1982 - работала в отделе музыкальных и концертных учреждений Главного управления культуры Лен...

Азрельян, Борис Александрович

Заместитель генерального директора ОАО "Стоматология" (г. Москва) с 1993 г.; родился 12 ноября 1939 г. в г. Москве; окончил Московский медицинский стоматологический институт в 1962 г., доктор медицинских наук, профессор; специалист в области обезболивания в амбулаторной стоматологической практике; с 1988 г. - заместитель генерального директора по науке Всесоюзного НПО "Стоматология& ...